Магия убийства

Полушутливая пикировка под звон посуды и блеск бриллиантов увела беседу от трансцендентальной дискуссии: отужинавший иранский провидец поинтересовался, чьих кистей будет морская картина в вестибюле. И проявил себя знатоком русской живописи.

— Это Айвазовский? — спросил через Камрана.

— Недостоверно, — вздохнул хозяин дома.

Все культурно заговорили о прекрасном. Шаман поведал, что один из его учеников-последователей живет неподалеку от музея Айвазовского в Феодосии, комплиментарно заявил, что полотно в вестибюле таки очень похоже на работу знаменитого мариниста…

Эка, опустив нос к тарелке, негромко фыркнула. Как уже успела догадаться Вероника, дедушкина внучка с неодобрением относится к выставленному напоказ богатству. Но это ничего, должно пройти с возрастом. Или не пройдет? Поколение аниме и ернических гольфиков растет сытым и вольным, а для познания себя необходима толика страданий, да?

Занятная проблема. Но, впрочем, на взгляд Вероники, Кощины сделали все, чтобы от их богатства не несло вульгарным запахом роскоши, доступной любому нуворишу. Они все-таки старались соответствовать старине дома и своему статусу.

Ника покосилась на сидящую рядом Катерину, перешептывающуюся с похохатывающим антикваром. Почти не закусывающий болтун храбро поддерживал каждый тост, его повидловый голос постепенно обретал шаткость поплывшего желе. Сидящий рядом с искусствоведом переводчик поглядывал на него с прямо-таки с суеверным ужасом: Камран выпил меньше минералки, чем тот шампанского освоил! В какой-то момент Эка перехватила взгляд Инессы, упредительный, как выстрел в воздух, и победно ухмыльнулась. У Вероники появилось ощущение, что подростково бунтующая внучка намеренно подпаивает своего бойца. Веселится. Добавляет каплю дегтя в великосветский дедов мед.

Ну очень нравилась девчонка Нике!

Да и банкет, кстати сказать, давно перестал отсвечивать парадным лоском. Тетя Настя перестала притворяться официанткой и попросила Нику стряхнуть хлебные крошки на убираемую тарелку. Едва при этом не заехав локтем в нос сидящего слева от девушки Михаила Федоровича.

Эдуард Кузьмич ударил по бокалу ручкой сервировочного ножа, привлек к себе внимание:

— Господа, завтра надеюсь всех вас встретить в десять утра в гостиной. Кстати, если кому-то нужно позвонить по телефону, сделайте это до назначенного времени — потом телефоны, увы, вам придется оставить там. — Скрюченный узловатый палец Кощина показал на горизонтальную пристенную витрину, накрытую стеклянной крышкой. В подобных, тоже под замком, в музеях выставляют экспонаты. — А сейчас я предлагаю перейти в малую гостиную, испить кофейку. Надеюсь, кто-нибудь из вас, дорогие гости, курит? Для ценителей найдутся отличные гаванские сигары…

Для пораженно приподнявшей брови Вероники Эка быстро объяснила:

— Не падай в обморок, зожница, врачи запретили деду курить, и он придумал замещение: заманивает гостя в нашу курилку и уговаривает надымить там как следует. Я вообще стала опасаться, что он для этого отдельного человека заведет, — поглядела на психолога. — Инка уже начала отказываться. Бедняжка. Она у нас единственная курит, отдувается, да разве ж деда переспоришь, он мертвого уговорит. Здесь, правда, есть еще Василий, управляющий, но дед сейчас с ним в контрах — Никифорович, злодей, с ремонтом напортачил.

Как оказалось, Эка напророчила. Среди гостей курильщиков не оказалось, и Эдуард Кузьмич с ласковостью опытного совратителя принялся заманивать к кофейному столу Инессу Станиславовну, обещая той конфет с пирожными. Докторша упиралась, твердила, что пассивное курение тоже вредно. И вообще она собирается навестить своего зоолога Кныша.

Но на это взбунтовалась уже тетя Настя:

— И не думай! Вокруг такая туча ходит! Из соседнего поселка звонили, говорят, к нам настоящий ураган идет! Деревья валит. — Вероника с восхищением смотрела на разошедшуюся домоправительницу, устроившую разнос хозяйской гостье. Иранец аж под аркой замер, любуясь этой фурией в розовых тонах. Ну очень все демократично в доме Эдуарда Кузьмича. — И думать забудь из дома выходить, я дверь запру, а Васька собак выпустит!

Как по команде в столовой появился мельком виденный Вероникой управляющий имения Василий Никифорович, благообразный дяденька с пузиком и мягкой шевелюрой деревенского жителя, не ведавшего о существовании парикмахерских, — волосы ему, возможно, подравнивала жена ножницами, которыми постельное белье кроит. О том, что колоритный, исконно-посконный Василий имеет диплом агронома, Веронике рассказала Эка: много-много лет назад, когда Кощины только приступали к восстановлению усадьбы с полуразрушенным домом, местный агроном предложил свои услуги. Вначале Василий занимался только парком, потом постепенно прибрал к рукам и прочую хозяйственную деятельность. Сейчас жирком оброс и малость обленился, чем вызвал, мягко выражаясь, недовольство барина. Переминаясь рядом с нянюшкой, Никифорович подобострастно ждал то ли команды собак спустить, то ли приглашения «надымить как следует».