Магия убийства

— У Инки были ключи от кабинета, так? А потому плясать от замка у нас не получится, вслед за Инессой в кабинет мог попасть кто угодно. Эдуард Кузьмич, из кабинета что-нибудь пропало? Нет? А ценности какие-то там были? Тоже нет… — На этом Михаил иссяк, понадувал щеки и обратился к Веронике: — А я, признаться, не удивлен. Я помню, Ника, как Инесса сказала, что ты обладаешь сверхчувствительностью. Как ночью гавкали собаки, я тоже слышал, но не придал значения… Может быть, ты еще что-то почувствовала? Убедить нашего иранца продолжить следствие не получится. Понятие «харам» для мусульман священно. — Троепольский вопросительно поглядел на Камрана, вероятно откомандированного шефом в народ, дабы переводчик находился в эпицентре событий и обо всем докладывал. Азербайджанец категорично покачал головой. — Я так и думал, — вздохнул Михаил и снова принялся за обработку своего бойца: — Так что, Ник? Попробуешь разобраться?

Подумав: «Делать мне больше нечего!», Вероника развела руками:

— Простите, но я не уверена, что у меня получится, и…

— Я могу! — В центр комнаты вышел Бадма Петрович Зайцев. Окинув Веронику пренебрежительным (или ревнивым?) взором, мастер Бадма важно мотнул синей островерхой шапкой и повторил: — Я могу. Мы ведь за этим сюда и приехали, чтоб показать свои возможности.

Своего бойца естественно и горячо поддержала Ангелина Сергеевна. Оставив Кощина на попечении внучки, она отправилась вместе с шаманом на первый этаж, где в ремонтируемом бальном зале удобно было разводить костер.

Троепольский продолжил разговор, начатый им еще час назад:

— Эдуард Кузьмич, может быть, все-таки стоит отправить кого-то в деревню? Обстоятельства изменились. Где-то в доме, я точно помню, есть надувная лодка, я сам с нее позапрошлым летом рыбу удил…

— Лодку без мотора унесет течением, — продолжая проявлять упорство, мерно перебил Кощей. — Да и лопнула она, кажется, мы ее выбросили. — Отвечавший на вопросы Эдуард Кузьмич как будто находился не здесь. Вероника, сама периодически проваливающаяся за изнанку, могла судить об этом состоянии: взгляд Кощина — отсутствовал. Дед Катерины, вероятно, мысленно находился на первом этаже, где к камланию готовился шаман. Иранец уже доказал свои способности, Бадма Петрович вполне мог заявить, что Инессу убила его внучка.

Если его срочно не поддержать, старое сердце может и не выдержать, подумала Вероника! Тем более что она почему-то была твердо уверена, что Эка невиновна в смерти психолога.

— Михаил, я думаю, что нет особенной разницы, когда сюда приедет полиция. Мы нарушили место преступления, следы смыл дождь…

— Да, — согласился с Вероникой и хозяином имения антиквар-геммолог.

Троепольский, опять оставшись в деятельном меньшинстве, фыркнул и направился к тумбе за новой порцией коньяка.

— А вы, оказывается, штучка, — прошептал склонившийся к уху Вероники Аркадий Валентинович. — Могу я предложить своей землячке держаться вместе, сообща? Себя вы лихо от подозрений избавили.

— Вам тоже не о чем переживать, Аркадий Валентинович. Ваша комната на первом этаже, а лестница — под наблюдением. Видели там камеру?

— Кажется… да.

— Инесса, скорее всего, вернулась в дом до того, как выключился свет. Ведь она прошла в кабинет за бумагами, не думаю, что она собиралась читать их при свечах. Если бы убийцей Инессы были вы, Аркадий Валентинович, то вы прошли бы на второй этаж еще до отключения электричества, при работающих камерах. Под подозрением только те, чьи комнаты на втором этаже.

Вероника не стала говорить антиквару, что, по словам охранника Павла, камеры наблюдения начали вырубаться до того, как в доме погас свет. Об этом знали немногие, пусть так и остается. Вдруг убийца начнет нервничать и выдаст себя.

— Какое облегчение! Я и Бадма вне подозрений! — нервно хохотнул искусствовед. — Вы, уважаемая Вероника, случайно, в органах не работаете? У вас так умело, не сказать, привычно, получилось нас рассортировать… — И снова наклонившись ближе, елейно прошептал: — Если вы работаете в полиции, признайтесь, моя дорогая, я вас не выдам.

Приторный голос антиквара втекал в ушную раковину Вероники, словно густая патока, у Ники даже во рту сделалось настолько сладко, что захотелось сплюнуть. И выбить к чертовой матери из головы геммолога идею, будто ворожея-кулинар сотрудничает с полицией!

— Я не ваша и не дорогая, — прошипела Вероника.

— Ну да, конечно: вы чужая и дешевая, — медово согласился антиквар. Еще раз хохотнул и направился к Михаилу, заведовавшему нынче баром.

Ника выбрала для себя компанию трезвенников, подошла к Эке и Камрану, что беседовали возле кресла впавшего в тяжелую задумчивость Эдуарда Кузьмича. Переводчик объяснял загрустившей девушке, что в Иране обращение «доктор» не имеет отношения к медицине, это просто вежливая форма.

— …Но к Али-Ага привозят много больных, — негромко говорил Камран. — Если наш уважаемый хозяин почувствует себя плохо, доктор Али-Ага ему поможет. Обязательно.