Магия убийства

— Спасибо! — Повеселевшая Эка заботливо поправила на коленях деда немного сползший плед. Обняла его и наклонилась: — Дедуль, ты завтракал? Может быть, тебе чайку сделать?

— Да, крепкий, — пошевелил серыми губами Эдуард Кузьмич и погладил ладонью руку внучки, лежавшую на его плече. Поглядел на нее снизу вверх. Тоскливо, нежно. — Сделай, пожалуйста. Сделай, моя милая.

Вероника, бесконечно сочувствуя хозяину дома, не в силах больше выносить душераздирающую скорбную атмосферу, тихонько улизнула на первый этаж. Отправилась на кухню, чтобы предложить свою помощь коллеге по цеху — Анастасии Семеновне, которая крутилась не хуже веретена между газовой плитой и разделочным столом.

Мощная вытяжка утягивала из кухни запахи готовящегося обеда, в огромном помещении, рассчитанном на барских кухарок и поварят, приятно пахло запекающимся мясом и пекущимися булочками. Вероника сняла с крюка возле двери длинный фартук и, обвязавшись, предложила:

— Приказывайте, Анастасия Семеновна.

— С соусом «бешамель» знакома? — прищурилась нянюшка.

— Спрашиваете, — улыбнулась Вероника и вынула из подставки кулинарный венчик. — Мука и масло где?

— Там. — Палец нянюшки последовательно указал на навесной шкафчик и холодильник.

— Вы, кажется, ростбиф готовите? — разбираясь с припасами на чужой кухне, поинтересовалась Вероника.

— Готовлю, — кивнула тетя Настя. — Кузьмич его со сливочным соусом любит.

— А с соусом «морней» вы ростбиф ему подавали?

Анастасия Семеновна обвела ворожею уважительным взглядом и призналась:

— Для «морнея» специй нужно много, а я не все из дома прихватила.

— Тогда за дело! — Вероника подняла вверх венчик как восклицательный знак.

Разобравшись с соусом, она умело накрыла его полиэтиленовой пленкой и отставила посудину в сторону. Потом помогла нянюшке приготовить соус для рыбного заливного. Анастасия Семеновна достала из духовки противень с тяжеленным бруском мяса, принялась поливать говядину мясным соком. Вероника, наблюдая за ее плавными, любовными движениями, покрутила головой:

— И как же вы такую тяжесть на второй этаж поднимаете?

Тетя Настя плутовато подмигнула помощнице, вернула противень в духовку и поманила Веронику за собой:

— Иди, что покажу.

В углу за печкой была ниша, которую Ника принимала за пустую полку для хранения. Нянюшка дернула за круговой шнурок, свисающий из ниши, и… полка плавно поехала вверх.

— Лифт, — важно пояснила экономка. — Васька, черт, три года обещает поставить электрический привод, но я пока и так справляюсь. Здесь, Ника, зажаренного быка поднять можно!

Вероника просунула голову в нишу, оказавшуюся просторным кухонным лифтом. Прикинула его размеры и мысленно кивнула: «Да. Зажаренный бычок здесь, пожалуй, с трудом, но поместится, а человек, замотанный в ковер… нет, не войдет».

В позе головой в лифте Веронику и застала Эка.

— Вот ты где! — возмущенно воскликнула хозяйская внучка. — Я тебя ищу-ищу… Пойдем, Ангелина созывает всех на камлание! — Катерина, в отличие от деда, совершенно не боялась обвинения в убийстве. Ее глаза были еще немного заплаканными, но уже горели предвкушением, девушка возбужденно теребила браслет с самоцветами на правом запястье. — Пропустим все!

Веронике совершенно не хотелось присутствовать на ритуале. Во-первых, она считала, что Бадма Петрович немного, но мошенник. И отсюда вытекало «во-вторых»: из окон правого крыла открывался превосходный вид на заднюю калитку, через которую и вынесли сегодня ночью тело Инессы. А потому, учитывая оба фактора, Вероника имела право предположить, что Зайцев не упустит возможности «доказать» свои возможности. И в этом случае Эдуарда Кузьмича можно только пожалеть: мастер Бадма обязательно раструбит на весь свет о своем фантастическом достижении — он смог поговорить с духом убитой женщины и раскрыл ее убийство. И что еще немаловажно, в этом деле уже спасовал известнейший иранский маг.

Исключительный вонючий шанс.

Вероника не знала, сумеет ли она выдержать зрелище уничтожения неплохого человека, так как подозревала: Эдуард Кузьмич возьмет преступление внучки на себя. Ника, конечно же, пошла бы на камлание. Она немного отвлеклась и отдохнула за любимым делом, а после обязательно пошла бы. Но не к вступлению, а только к кульминации, к итогу.

…К началу ритуала, как ни торопила Эка, девчонки все же опоздали. Бадма Петрович с колотушкой и бубном уже экстатически приплясывал вокруг костра, разожженного в большом тазу, поставленном на два кирпича и кусок жести. Лицо шамана совершенно закрывали полоски кожи, пришитые к страхолюдной меховой шапке с мягким остроконечным верхом. Чуть позже Вероника поняла, что приняла за головной убор капюшон длинной мантии-накидки с многочисленными пришитыми к полам и рукавам кожаными полосками.

По огромному залу с колоннами, поддерживающими верхний ярус, носилось горловое пение шамана. Постукивая колотушкой, притопывая мягкими сапожками, шаман гудел, как звероватый шмель над огненным цветком. Периодически он замирал в причудливых позах, как будто к чему-то прислушивался… и снова начинал свое кружение-гудение.