Магия в сердце

– Я… – начал Дэш. – Я не знаю, хотел ли бы этого папа, – тихо закончил он.

– Конечно, хотел бы, – заявила Корделия. Её глаза метались между ними тремя, потом она сжала челюсть, выпрямившись во весь рост и возвышаясь над остальными. – Если вы все предпочитаете трусить, то так тому и быть. Я сделаю это сама.

– Подожди, Корделия, – окликнула Ларкин, но та не стала её слушать. Она круто повернулась на пятках и направилась к домику Астрид. Спустя несколько секунд остальные двинулись за ней, но Корделия знала, что они всё ещё колеблются. «Что ж, я им покажу», – подумала она, расправляя плечи. Когда Корделия убедит Астрид вернуть отца, они будут рады, что она это сделала, и пожалеют, что сомневались в ней.

Не успели они подняться на две ступеньки, ведущие на крыльцо, как красная дверь распахнулась, и из домика вышла женщина, одетая в простое зелёное платье изо льна, с накинутой на плечи серой шалью и бледно-золотистыми волосами, заплетёнными в косу длиной до бёдер. Она была похожа на тётушку Минерву и даже немного на Ларкин – волосы того же цвета и знакомые большие глаза цвета лесного ореха, – но была выше, с длинными тонкими руками и ногами, при виде которых Корделии вспомнилось мангровое дерево. Увидев детей, женщина не удивилась, а лишь вздохнула.

– Я всё гадала, когда же вы четверо прибудете, – сказала она, уперев руки в бёдра и поджав губы. – Ваши родители очень волнуются – за последние два дня они прислали мне пять писем!

Корделия подумала о том, как беспокоится её мать о ней и Дэше, и прикусила губу. Она не задумалась об этом, когда уходила, и сейчас почувствовала укол вины при мысли о том, что её мать тревожится за них.

– Привет, тётя Астрид, – сказал Зефир, взбегая по ступеням и обнимая женщину за талию. – Ты ни за что не угадаешь, что я сделал – я подчинил свою магию и исцелил Лабиринтовое Дерево, и теперь Ларкин может разговаривать с дракодилами и…

– Уверена, это увлекательная история, – перебила тётя Астрид, откидывая волосы с лица Зефира. Она отвернулась от него и посмотрела на темнеющее небо, хмуря брови. – Но прежде чем рассказать её мне, лучше зайди в дом: скоро разразится буря.

Не успела она договорить, как в небе сверкнула молния и начался дождь – пока только мелкая морось, но Корделия знала, что дальше будет только хуже. Астрид открыла дверь, и они вчетвером прошмыгнули внутрь. Задержавшись на пороге, Ларкин оглянулась через плечо на Айву, которая дремала, словно не замечая надвигающейся бури.

Тётя Астрид промолвила, положив руку на плечо Ларкин:

– С твоим дракодилом ничего не случится. Они крепкие существа и пережили немало ураганов.

Ларкин кивнула, и Корделия втащила её внутрь. Астрид плотно закрыла за ними дверь и бросила взгляд в окно.

– Это будет сильный шторм, – сказала она. – Вам повезло, что вы прибыли вовремя – я бы не хотела сейчас оказаться на улице. К слову, я должна сообщить вашим родителям, что с вами всё в порядке.

Корделия смотрела, как Астрид пересекает комнату и идёт к кухонному столу, её шаги были спокойными и размеренными – полная противоположность тому, что чувствовала Корделия. Она проделала весь этот путь не для того, чтобы Астрид могла не спеша написать письмо.

– Мы пришли за заклинанием, – заявила девочка, следуя за Астрид.

– Да, да, мы это обсудим, но сначала нужно сделать главное, – отмахнулась та. Она взяла лист бумаги из стопки и карандаш из ящика и начала писать записку.

– Письмо может и подождать, – выпалила Корделия.

Астрид отложила карандаш и подняла глаза на Корделию.

– Ты, должно быть, Корделия, – сказала она. – Однако послушай: все ваши родители беспокоятся, не погибли ли вы в пути, и я не думаю, что письмо может подождать – нужно успокоить их как можно раньше.

Корделия ничего не ответила, но стиснула зубы, когда Астрид снова взяла в руки карандаш. Она старалась не обращать внимания на ноющее чувство вины – ей не хотелось волновать мать, тётушку Минерву и дядюшку Верна, но другого варианта не было, не так ли?

Пока Астрид писала письмо, Корделия воспользовалась возможностью осмотреться. Дом был одноэтажным, и в главной комнате с одной стороны располагалась кухня, с другой – мягкий диван, а между ними – небольшой обеденный стол и разномастные стулья. Все свободные поверхности были заставлены растениями в горшках, расписанных разнообразными узорами всех цветов радуги. Растений было столько, что многие из них Корделия даже не знала: одни цветущие, другие зелёные, с пышной листвой, а из некоторых торчали острые иголки.

Неокрашенные деревянные стены были увешаны множеством картин. Взглянув на ближайшую к ней, Корделия ахнула, заставив Ларкин проследить за её взглядом. На картине были изображены их родители, столпившиеся вокруг женщины – по всей видимости, Астрид, хотя все они выглядели более чем на десять лет моложе. Девочки обменялись взглядами, но прежде чем они успели что-либо сказать, Астрид откашлялась.