Магия в сердце

Астрид кивнула, её лицо было бесстрастно, когда она смотрела на растение.

– Смотри, – произнесла она, протягивая руку, чтобы снова коснуться листа. Через мгновение лист снова стал зелёным и здоровым, а вскоре за ним жизнь наполнила и остальную часть папоротника. За несколько минут тётя Астрид убила растение и оживила.

– Значит, ты можешь воскрешать мёртвых, – сказал Дэш, в его голосе звучало благоговение. Остальные тоже выглядели потрясёнными, и Корделия осознала: никто из них не поверил ей, когда она сказала, что такое возможно, как бы она сама ни была в этом уверена. Но вот они здесь, и это оказалось правдой, и её охватило ощущение триумфа. Она торжествующе улыбнулась.

– Вот видите, я же вам говорила, – обратилась она к остальным, но когда снова посмотрела на Астрид, улыбка сползла с её лица. Астрид качала головой, выражение её лица было страдальческим.

– Растения, – тихо промолвила она. – Я могу воскрешать растения. Мне даже удалось спасти несколько деревьев, которые сгнили до самой сердцевины, но это предел моей магии.

У Корделии свело живот, и она сжала кулаки в кулаки. Где-то вдалеке сверкнула молния. Резкий порыв ветра сотряс стёкла в рамах. Струи дождя хлестали по крыше.

– Ты не узнаешь пределов своей магии, если не попробуешь, – прошипела Корделия.

– Кор, – одёрнула Ларкин, её рука легла на плечо Корделии, но та стряхнула её.

Астрид продолжала в упор смотреть на Корделию.

– Может быть, я сделаю нам всем какао и расскажу тебе одну историю? – сказала она, но её мягкий тон только разозлил Корделию.

– Я не ребёнок, – прорычала она. – Нечего тут подкупать меня какао и разговаривать со мной как с маленькой!

За окном сверкнула молния, сопровождаемая раскатами грома. Он прогремел так близко, что дом задрожал, и Ларкин схватила Дэша и Зефира за руки.

– Корделия! – снова окликнула Ларкин, но та опять проигнорировала её. Она не могла больше спорить с Ларкин, не могла смириться с мыслью, что её подруга всё это время была права, что нет никакой надежды вернуть её отца. Она не могла принять это, просто не могла.

– Ты не ребёнок, – согласилась Астрид, ещё раз вздохнув. – Но сейчас ты ведёшь себя как ребёнок, который вот-вот устроит истерику.

Корделия моргнула, затем посмотрела на Астрид и скрестила руки на груди.

– Я не устраиваю истерик, – возразила она, хотя в голове у неё звучал голос отца: «У тебя характер как у гремучей змеи, Кор. Когда-нибудь это приведёт тебя к неприятностям».

Но гремучие змеи нападают, чтобы защитить себя; у их ярости есть цель. У гнева Корделии тоже была цель. Она проделала долгий путь, чтобы снова увидеть своего отца, и не собиралась покидать этот дом без него, независимо от того, кого ей придётся жалить.

– Ты могла бы вернуть его, если бы захотела, но ты этого не сделаешь, – обратилась Корделия к Астрид. – Ты, должно быть, ненавидела его всей душой.

Эти слова должны были уязвить ведьму, и хотя они не попали в цель, по вспышке ужаса на лице Астрид Корделия поняла, что в них есть доля правды.

– Я не ненавидела Озириса, – возразила Астрид, её голос по-прежнему был раздражающе мягким и успокаивающим. Корделии хотелось, чтобы она закричала, выругалась – хоть что-то. – Я любила его, как и ты, и именно поэтому я не буду пытаться его воскресить.

– Ты лгунья! – рявкнула Корделия как раз в тот момент, когда очередная молния ударила слишком близко к дому, заставив его содрогнуться ещё раз.

– Кор, Дэш боится, – произнесла Ларкин, её умоляющий голос пробился сквозь ярость, затуманивавшую рассудок Корделии.

Корделия посмотрела на брата, который крепко цеплялся за руку Ларкин, костяшки его пальцев побелели, а глаза расширились от страха – он боялся её, осознала Корделия, хотя и не понимала почему.

– Она вернёт отца, – сказала ему Корделия. – Я обещала тебе это, помнишь?

– Корделия, – промолвила Астрид, и теперь её голос не был безмятежным, в нём не звучали успокаивающие нотки, с которыми взрослый обращается к ребёнку. Теперь было понятно, что Астрид тоже боится. Боится её, Корделию, по непонятной причине.

Молния снова ударила рядом, и на этот раз окно рядом с Корделией разбилось, осколки стекла упали к её ногам. Ларкин и мальчики отшатнулись и шмыгнули за диван, где сбились в кучку.

– Ты должна вернуть его, – требовательно произнесла Корделия, не обращая внимания на их страх, – пусть они боятся, пусть бушующий ураган разрушит этот дом, уничтожит сами Топи. Какая разница? Если её отец действительно ушёл без возврата, всё это не имеет никакого значения.

– Я не могу, – ответила Астрид, её глаза метнулись к окну, потом снова к Корделии. – Корделия, тебе нужно успокоиться…

– Не говори, что мне нужно успокоиться! – закричала Корделия. Дверь, через которую они вошли всего несколько минут назад, внезапно сорвало с петель порывом ветра, влетевшим в коттедж. Огонь в камине потух, бумаги на кухонном столе разлетелись, одно из комнатных растений на полке упало на пол, и горшок разбился.