Магистр темных дел

Правильно, нечего обсуждать всякие глупости!

— Спрятали в надежном месте? — продолжал выпытывать Раян.

Сама того не желая, словами о ревности Лика подтолкнула к неприятному разговору. Магистр начал его издалека: предчувствовал, какую реакцию вызовет ложь об их связи. Но что еще правдоподобного Раян мог придумать? Отвечать надлежало сразу, без запинки.

«Вот и дошутился про платье и нижнее белье. Теперь точно придется купить».

— Да, — уже не столь уверенно подтвердила девушка.

Она надеялась, Френсис не обнаружила книжицу, не вздумала забрать ее себе для записей.

А если магистр узнает, что остальные вещи у нее в сумке?.. Ох, как он рассвирепеет!

— Вернуть вам? — нерешительно предложила Лика.

— Нет, пока нет. Меня отпустили под подписку о невыезде, Скотт. Сами понимаете, обвинений это не снимает.

— То есть они убеждены?..

— Они растеряны и сбиты с толку. Так же, как и я, — неохотно признался Раян.

— С вами прежде такого не случалось, верно?

Она ходила по тонкому льду. Их отношения не были настолько близкими, не предполагали откровений.

— Неверно. — Отринув черную меланхолию, Раян вернулся в настоящее. — Сознание собственного могущества, власти над судьбой — крайне опасная штука, Скотт! Не позволяйте сомнениям поработить вашу волю, однако и не стремитесь полностью от них избавиться. В моей жизни случалось всякое, но всякий же раз я находил выход из положения. Пусть не сразу, но находил. Надеюсь, со временем я сумею научить тому же и вас. Вас всех, а не вас конкретно, — уточнил он. — Именно поэтому я не ращу из студентов неженок, не нянчусь с ними, не подбираю слов. Жизнь — жестокая штука, лучше сразу, во время учебы научиться давать ей сдачи. Идемте!

Магистр махнул в сторону лестницы.

— Надеюсь, — не оборачиваясь, поинтересовался он, — вы все еще горите желанием помогать мне?

Раян опасался отрицательного ответа. Лика вполне могла отказаться, посчитав свой долг исполненным. Или напомнить, что всякая помощь имеет пределы. И тогда, все, конец. Без помощи Лики ему не справиться, не остаться на свободе.

— Вы только скажите, что мне делать, и я сделаю.

Интересно, ответила бы она так же, если бы знала, что ей предстояло сказать на допросе в Тайной канцелярии? Но пока Лику тревожила лишь пропавшая Альма.

Боковым зрением она заметила, как один за другим гасли светильники.

К горлу подступил комок страха.

Лика никогда не боялась темноты, но теперь старалась окружить себя светом.

На ладони расцвел лепесток огня.

Ну вот, сразу стало спокойнее, можно смело спускаться.

— Какая же вы трусиха! Неужели одного магистра магии вам недостаточно, нужно выписать еще парочку? — ядовито прокомментировал ее действия Раян.

Самому ему свет не требовался, магистр видел в темноте словно кошка.

— Я всего лишь не хочу утруждать вас, заставлять сращивать еще один перелом.

Лика намекала на скудное освещение лестницы — мигавшую в самом низу дежурную лампу.

Раян не ответил, хотя прекрасно догадывался об истинных причинах ее страха. Он мучительно подыскивал слова для продолжения разговора и не находил их. Прежде ему не приходилось предлагать женщине стать фиктивной любовницей. Даже письмовник, настольная книга для всех возрастов, тактично обходил стороной подобные вопросы, хотя охотно делился парой шаблонов для признаний в любви.

Вместе с открывшейся входной дверью внутрь ворвался обжигающий порыв ветра. Складывалось впечатление, будто зима объявила осени войну не на жизнь, а на смерть и стремительно кидала в бой один полк за другим.

Ежась от ночной стужи, Лика терпеливо ждала, пока Раян запрет дверь. Выходит, он изначально планировал зайти за ней, раз забрал ключи у мистрис Бланк.

Сунув тяжелую связку в карман, Раян протянул Лике руку:

— Обопритесь, а то вас действительно сдует.

Будто подтверждая его слова, очередной порыв налетел со стороны кладбища.

Девушка охнула:

— Мои перчатки!

Ветер вырвал их из рук, подхватил словно былинки и унес неведомо куда. Опять новые траты! А все потому, что она, раззява, не надела их в помещении.

— Говорю же: давайте руку! — пробурчал Раян. — Можно сразу обе.

— Но…

Лика сомневалась, насколько это прилично. Одно дело, чинно взять его под локоть, другое… Со стороны смотрелось слишком однозначно.

— Без всяких «но»! У вас руки замерзнут.

Легко сломив ее слабое сопротивление, Раян заключил ее ладони в свои.

Какие холодные! И дело не только в студеном ветре. Будто он не видел, не чувствовал, как она вздрагивает, как мечтает, но стесняется прижаться к нему.

— Вот так…

Крепко стиснув ледяные пальчики, магистр поднес их к губам, согрел дыханием.

— Мастер, не нужно! — стушевалась Лика.

Она попыталась вырвать ладони и замерла, перестала дышать, когда он коснулся кожи губами. Легко, невесомо, но через ее тело словно молнию пропустили. Его губы, такие горячие, шершавые, обветренные. Такие твердые, крепкие… греховные. Или дело в ее собственных мыслях? С некоторых пор Лика позволяла себе слишком много. Нет, в мечтах они даже не целовались, но… Словом, преподавателя полагалось воспринимать как мебель, бесполое существо, а она не могла.

— Дышите уж!