Магнолии были свежи (СИ)

— Ты неправильно полагаешь, Линда. — послышался голос мистера Гилберта сзади Мадаленны; он помог вдеть ей руки в рукава и она почувствовала, как от его жилетки потянуло «Духом времени», он улыбнулся. — Боюсь, мисс Стоунбрук не повезло ни с профессором, ни с научным руководителем. Ей предстоит очень много работать.

— Вы собираетесь мучить ее искусством? — откликнулся Эдвард.

— Искусство часто требует мучений. — отозвалась Мадаленна.

— И мне снова вспоминается разговор про плотника и скульптура. — пробормотал мистер Гилберт, весело глядя на нее. — Вы так и не отказались от своих слов, Мадаленна?

— Я никогда не отказываюсь от своих слов, мистер Гилберт.

— Узнаю принципиальность Эдварда. — усмехнулась Аньеза. — Вам предстоит занимательная работа, мистер Гилберт. Еще непонятно, кто кого будет подвергать пыткам.

— Я смиренно готов принять свою судьбу.

— И все же, — вмешалась в разговор Линда. — Дорогой мой, мисс Стоунбрук будет нужна нам здесь, в свете.

— Мисс Стоунбрук будет нужна мне. В Италии.

Мадаленна знала, что Аньеза на нее смотрит, но ей нечего было стыдиться. Она любила мистера Гилберта, не знала, как он к ней относится, но верила в лучшее — каким бы оно не оказалось в результате для нее самой. Перемена отношений между супругами не осталась незамеченной, и Эдвард вдруг картинно всполошился, вспомнив, что у него в доме больная мать. Оправдание было принято, все зашумели, принявшись желать хорошей дороги, а Мадаленну вдруг кто-то тронул за руку, и, обернувшись, она увидела мистера Гилберта с горшочком пуансетии. Алый цветок распускался вовремя, суля хорошее Рождество и всего самого хорошего. Она благодарно приняла горшок и вдруг остановилась на пороге.

— Мистер Гилберт, я же вам ничего не подарила.

— Ошибаетесь, — улыбнулся он и вытащил шарф. — Подарили. Это лучший подарок, о котором я мог мечтать.

Он говорил серьезно, на этот раз в глазах у не было ни намека на шутку, и Мадаленна сурово кивнула в ответ. Ей нужно было на воздух, чтобы понять — все, что происходило сегодня вечером, осталось в стенах тайного прохода. Она вдохнула морозный воздух и не оборачиваясь села в машину. Красный цветок распустился у нее на руках.

Комментарий к Глава 22

это, наверное, моя самая длинная глава (не зарекаемся, не зарекаемся), пожалуйста, не обессудьте). буду очень рада и благодарна вашим комментариям и большое спасибо вам за прочтение!

 

p.s. предположения насчет мистера гилберта все еще принимаются, кстати говоря!

 

========== Глава 23 ==========

 

— Мисс Стоунбрук, пожалуйста, переведите текст, ответьте на вопросы по грамматике и проведите синтаксический разбор пяти предложений.

Мистер Диллуэй ободряюще ей улыбнулся, протянул лист и снова отошел к кафедре. Мадаленна тихо вздохнула и обернулась — кроме нее в аудитории сидело еще три человека, остальные все готовились в холле к экзамену по искусствоведению. В конце семестра Гринвичский университет освобождал некоторых студентов с особо хорошей успеваемостью от некоторых предметов, и чаще всего первой наукой, от которой все отказывались — был латинский язык. Так случилось и в этом году. Мадаленна тоже получила свое письмо, где говорилось, что ей дается больше времени на подготовку, но она его смяла и выкинула в корзину. Ей очень нравился мистер Диллуэй — пожилой профессор, в серебряных очках и с густой бородой — он ей напоминал чем-то мистера Смитона, а потому она с радостью ходила на его лекции, участвовала в семинарах и старалась разбирать каждый параграф, хотя латинский и не был в числе тех предметов, который ей давались легко. Мадаленна просиживала с книгами долгие вечера, стараясь разобрать особенность пассивного залога и заучивала новые слова, а потом тому же самому обучала своих учеников. Мистер Диллуэй знал об ее уроках, однако нисколько не возражал против них, напротив, поощряя деятельность своей студентки.

— Мисс Стоунбрук, — послышался голос профессора за кафедрой. — Вам понятны все задания?

— Да, мистер Диллуэй, я просто думаю, с чего начать.

Мадаленна посмотрела на текст и мысленно вспомнила все склонения существительных. Потом положила перед собой словарь, около него выровняла лист с вопросами и пустой лист для ответов, заточила карандаш и отсчитала ровно сорок пять минут. Эта подготовка всегда служила ей отвлекающим маневром для неизбежной тревоги перед экзаменом, привычные действия успокаивали ее, и Мадаленна начинала чувствовать себя собранной и готовой. Она пододвинула к себе текст и просияла — текст про предательство Цезаря Брутом она переводила еще в начале семестра и помнила его хорошо. Наточенный карандаш неторопливо скользил по бумаге, и время от времени по аудитории проносился шелест бумаги — Мадаленна смотрела в словаре значения слова и выписывала перевод. Механическая работа вносила некоторое умиротворение, и иногда она отвлекалась на соседнее окно — там уже час падал крупный снег. Вдруг дверь в аудиторию отворилась, и в щели показалась фигура Рональда Кройта. На факультете которую неделю ходили слухи, что все четверокурсники не сдали зачет, и их не допустили к экзамену.