Магнолии были свежи (СИ)

Мадаленна вошла в нужную комнату и действительно увидела черный утюг, стоявший на гладильной доске. Весь персонал был отослан обратно в Лондон, и теперь все комнаты простаивали без дела. Мадаленна постаралась представить, какой счет можно было выписать за то, что в закрытых комнатах жглось электричество, но и трехзначная цифра не привела ее в ужас. Быстро погладив одежду прямо в комнате прислуги, она оправила на себе воротник и посмотрелась в зеркало. Это был один из костюмов, который ей очень нравился; сшитый из шотландки в сочетании с белой блузкой, он смотрелся замечательно, но Мадаленна в зеркале видела только осунувшуюся девушку и не могла сказать, идет ей этот цвет или нет. Она быстро спустилась по лестнице и прислушалась к тишине в столовой — было слышно только то, как мама переворачивала страницы газеты. Мадаленна никогда не видела этот особняк таким одиноким.

Она перешагнула последнюю ступеньку и уже хотела сесть за стол, как вдруг из кухни послышалось знакомый топот ног, и Мадаленна ухватилась за перилла. Сейчас она была бы рада любому слуге из прошлой жизни, даже Фарбера бы расцеловала. Она присматривалась к тени, которая аккуратно несла на вытянутых руках чан с кашей, и когда на свет появился знакомый фартук, то не удержалась и воскликнула:

— Полли!

Пожилая горничная повернулась, и в ту же минуту Мадаленна оказалась в теплых объятиях Полли, которую знала с детства. Она все так же пахла корицей, черным чаем и тестом, объятия эти были такими родными и теплыми, и она почувствовала, как по щекам опять чуть не затекли слезы. Нельзя все время плакать, нельзя становиться такой слабой. Мадаленна выпрямилась и вытерла нос платком.

— Моя дорогая, — приговаривала горничная. — Все будет хорошо, вот увидите!

— Но как вы оказались здесь, Полли? — сквозь слезы рассмеялась Мадаленна.

— А мадам Стоунбрук сказала, что вы здесь совсем одна, — горничная кивнула в сторону Аньезы. — Вот я и приехала.

— Спасибо, мама. — тихо сказала Мадаленна, и та только покачала головой. — Полли, я очень рада, что вы здесь.

— А я как рада! Садитесь, мисс, я вам принесу чай, такой крепкий, как вы любите.

Полли еще раз обняла ее, улыбнулась и исчезла в кухне. Мадаленна откинула салфетку и присела за стол. Она не знала, о чем говорить с матерью, и подобное было в первый раз. Обычно Аньеза не затягивала конфликтов, сразу улыбалась и предлагала мириться, но в этот раз, даже несмотря на возвращение Полли, мама молчала и перелистывала газету. Может быть, она ждала извинений, но за что нужно было извиняться? Мадаленна не сказала ничего грубого, никак ее не обидела, если, конечно, не считать страшной обидой то, что она стала встречаться с женатым мужчиной. Разумеется, Аньеза могла на это злиться, могла не понимать, как Мадаленна вообще докатилась до подобной жизни, но правда была в том, что ее дочь приняла самостоятельное решение и не собиралась его менять.

Есть не хотелось, и Мадаленна, поблагодарив Полли, налила себе большую чашку чая. Пока тот стыл, она тоже развернула газету и принялась читать новости. На заметке о «Портсмутских потерях», блюдце под ее рукой задрожало, и она резко сложила страницу пополам. Комната снова поплыла мимо нее в сторону, и Мадаленна принялась думать о другом. Цветы. Нет, о цветах она пока и вспоминать не могла. Италия. Мадаленна было улыбнулась, но под зорким взглядом Аньезы, улыбка сразу пропала, и она нацепила на себя строгое выражение. Учеба, университет. Вот об этом она думать могла и должна была. После поездки в Италию ей нужно было написать несколько отчетов, да и потом уже совсем скоро наступал конец семестра, и надо было сдавать курсовую работу, которая у нее застыла ровно посередине.

— Как Италия? — нарушила тишину Аньеза. — Ты ведь была в Сиене?

Мадаленне показалось, что голос мамы потеплел, когда она заговорила о своей родине, но проницательность из взгляда никуда не ушла, и она решила молча держать оборону. Ей было неприятно, когда мама за ней следила, как кошка за мышью.

— Да. Все так же. Сиена, кажется, совсем не меняется.

— А дом Марии? — во взгляде проступила тревога. — За ним следят?

— О, да. — Мадаленна улыбнулась, когда вспомнила, как Витталио с вилами отстаивал поместье Марии. — Там есть один человек, Витталио, он смотрит за домом и не пускает кого попало.

— Витталио, — пробормотала Аньеза, а потом просияла. — Витталио Викаре?

Мадаленна кивнула.

— Я его помню! — воскликнула мама. — Разумеется, помню! Такой хороший мужчина, он всегда меня угощал персиками, когда я была маленькая… Ты с ним познакомилась, так ведь?

— Даже была на свадьбе его дочери.

— У Апполонии? — удивилась Аньеза. — Она уже вышла замуж? Так рано, — протянула она, видимо, позабыв, что сама вышла замуж в двадцать лет. — И как прошла свадьба?