Магнолии были свежи (СИ)

Мадаленна не смогла не улыбнуться, когда вспомнила церемонию у белого алтаря, красивую невесту и волнующегося жениха и клятвы, произнесенные очень тихо, и, оказавшиеся очень крепкими. Может быть, и не стоило уезжать из Сиены; может нужно было остаться там навсегда? Она сжала в руках чашку и кивнула матери. Не было смысла предаваться пустым мечтам и думать о том, что могло бы быть и не случилось. В конце концов, она могла быть счастливой и сейчас. Если не сейчас, то хотя бы через несколько лет.

— Очень хорошо. Все очень мило, красиво, по-итальянски. Оказывается, жених и невеста были знакомы еще с детства, и бабушка разрешила провести церемонию прямо в доме.

— Мария? — недоверчиво поглядела на нее мама. — Свадьба была в ее доме?

— Да. Но не волнуйся, — Мадаленна решила, что нужно хоть как-то успокоить Аньезу; она и не полагала, что мама может не одобрить эту идею. — Они справили все очень аккуратно.

— Впрочем, я не удивлена, — Аньеза поставила чашку на стол и поправила прическу. — Твоя бабушка была очень щедрой, всегда старалась отдать все, что у нее было. Ты была тем не одна, — неуверенно спросила она у дочери. — Тебя кто-то сопровождал?

— Да.

— Тебе не кажется, что это не совсем, — начала мама, но Мадаленна прервала ее.

— Мама, вспомни сама, что ты сказала мне перед отъездом? «Работай, учись, люби, наконец.» Разве не так?

— И не повторяй моих ошибок. — добавила Аньеза. — Я говорила тебе, что подобные отношения до хорошего не доведут.

— Но разве ты не была хоть сколько-то счастлива с отцом? — не выдержала Мадаленна. — Ты же любила его, а он любил тебя!

— И сейчас я думаю, что наши чувства не стоили подобной жертвы. — негромко проговорила мама и иронично улыбнулась, посмотрев на дочь. — Понимаешь, дорогая, в браке самое главное не любовь, а удобство характеров. Если люди не могут уступить друг другу, подстроиться друг под друга, браку конец.

— Значит, все? — выдавила Мадаленна. — Вы расходитесь?

Аньеза хотела что-то сказать, но в эту минуту зазвонил телефон, и Мадаленна вздрогнула. По привычке она подумала, что это звонят из очередного общества Бабушки, потом мысль метнулась к мистеру Смитону, и внутри снова отозвалась боль. Хильда была в санатории, а мистер Смитон мертв. Надо было почаще себе это напоминать, может тогда она сможет выплакать все слезы и станет смотреть на факты не так ранимо. «Я остановлюсь в гостинице, » — внезапно вспомнились вчерашние слова, и Мадаленна метнулась к телефону. Она вчера не позвонила мистеру Гилберту, не посчитала это нужным, неужели он так за нее и правда волновался, что решил узнать, как она себя чувствует? Аньеза подозрительно посмотрела на нее, однако Мадаленна и так знала, что матери все было известно. Главное, не выдать себя ничем — ни голосом, ни улыбкой.

— Я отвечу, это, наверное, из университета. — она взяла трубку и откашлялась, чтобы голос не сипел.

— Алло, я слушаю.

— Здравствуй, — она отвернулась от Аньезы, когда услышала родной голос. — Надеюсь, я не побеспокоил?

— Нет. — говорить можно было только отрывисто, потому что мама налила вторую чашку чая и не собиралась покидать столовую.

— Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?

— Да, все хорошо.

— Неудобно говорить? — догадался Гилберт, и Мадаленна дернула провод.

— Да.

— Тогда до встречи в университете.

— Да, хорошо.

Она уже хотела повесить трубку, как Эйдин снова заговорил, и Мадаленна постаралась спокойно посмотреть на Аньезу. С самого детства она могла врать в лицо кому угодно, но только не маме. Глядя ей в глаза, сразу начинала глупо улыбаться, и ее ложь раскрывалась моментально. К счастью, сейчас ее зрение не отличалось такой четкостью, и Аньезу она видела слегка расплывчато, а потому сдержать свою улыбку было гораздо легче.

— Может быть, мне подвезти тебя? Я могу остановиться так, что будет незаметно.

— Лучше не стоит. Спасибо.

Мадаленна положила трубку первой и повернулась обратно к телефону. Сердце бешено стучало, и она снова слышала его стук в своих ушах. Так нельзя. Им придётся встречаться на территории университета еще как минимум год, а если она пойдет и в магистратуру, так вообще придется видеть его каждый день. Мадаленна не так много слышала о браках профессоров со студентками, но точно знала, что университетская братия этого не одобряла. Что, если Эйдину придется уволиться, и как тогда он сможет жить? И разговор шел не о средствах; она видела, как он начал снова жить бок о бок с искусством, что было бы, если эту чудесную дверь, которую перед ним открыли, вдруг захлопнули? И что случилось бы с ней, учитывая, что в этом была и ее вина? Мадаленна тяжело вздохнула и повернулась к столу; надо было выходить, если она не хотела опоздать. Не зря Скарлетт ОХара жила по принципу: «Я подумаю об этом завтра.» Она и правда сможет подумать об этом завтра, но только не сейчас. Мадаленна сняла со стула пиджак и натянула его на себя под пристальным взглядом Аньезы.

— Кто звонил?

— Научный руководитель.