Магнолии были свежи (СИ)

Мадаленна закрылась в своей комнате, прежде чем услышала хлопок входной двери. Мистер Смитон не смог научить ее только одному — как бороться за свое счастье, когда прав на это самое счастье не было и вовсе. Она села на кровать и прислушалась к звукам с улицы — где-то носились машины, звучали веселые голоса, и внезапно ей захотелось разбить все в том мире, где были радость и веселье. Все в ее комнате было так мирно, так спокойно, и Мадаленна изо всех сил кинула учебник по искусствоведению на пол. Потом пришел черед стакана с карандашами, тетрадей, всего, пока рука на шее не нащупала подвеску в форме старого башмака. Он должен был принести ей счастье, Мадаленна яростно сорвала цепочку с шеи и кинула ее в угол. Обещал, так и не принес. Им надо было остаться навсегда в Италии и никогда не приезжать в Англию.

— Вы хотели меня защитить? — выкрикнула Мадаленна, поднявшись с кровати. — Вы хотели подарить мне счастье, а сами ушли? Дорогой мистер Смитон, вы такой же, как и я — трус! Трус! — размазывая слезы, она поцарапала щеку, но не обратила на это внимания. — Вы ушли, зная, что я ни капли не смелая и не отважная! Вы знали, что я не смогу без вас! Так зачем вы мне наврали!

Она подобрала разорванную цепочку и намотала ее на руку. Потом машинально расчесала волосы, открыла воду в ванной и принялась тереть губы, чтобы смыть след поцелуя. Руки упали, когда она вспомнила, с какой нежностью Гилберт прикасался к ней. Она сама оттолкнула его; сейчас он должен был получить письмо. Вот, он его открывает, хмурит брови и отсылает Фарбера обратно. Думает, что все это глупая шутка и хочет позвонить, но ведь Мадаленна просила ее не беспокоить. Она дошла до кровати и легла на нее как есть, в платье и туфлях. Ей нужно было заснуть, притвориться, что ничего не было. Повозив рукой по тумбочке, она нащупала пузырек с успокоительным и высыпала себе на руку одну таблетку. Глаза закрывались, и перед тем, как исчезнуть в темноте, она успела нажать на выключатель светильника. Мадаленна не спала, ворочалась с бока на бок, дремала и все чего-то ждала. Она слышала, как хлопнула входная дверь — пришел Фарбер, — и внутри стало так тяжело, что она с трудом перевернулась на спину. Должно было что-то произойти.

Было около одиннадцати вечера, когда в дверь позвонили, и она дернулась как от удара. Вся дремота прошла, Мадаленна встала и вышла на площадку, прислушиваясь к голосам. Фарбер что-то проворчал, однако дверь распахнул, и она отшатнулась, когда увидела Гилберта. Радость появилась раньше, чем она вспомнила, что написала в письме и ухватилась за косяк, чтобы не сбежать по лестнице.

— Сэр, прошу прощения, но сейчас слишком поздно для визитов. — не пропустил его Фарбер.

— Мне нужно поговорить с мисс Стоунбрук. — послышался голос Гилберта.

— Боюсь, что она уже спит, сэр. У нее был сегодня тяжелый день, — в голосе дворецкого послышалось сочувствие.

— Я готов поговорить при ее матери.

— Миссис Стоунбрук в отъезде, сэр.

— При ее отце.

— Мистер Стоунбрук не дома, сэр.

— Но мне необходимо с ней поговорить! — крикнул Эйдин, и Мадаленна спустилась на одну ступеньку.

— Мне очень жаль, сэр, но мисс явно выразила нежелание кого-либо видеть.

— Так же, как сказала, что ее нет дома по телефону?!

— Да, сэр.

— Вы можете передать ей, что это я?

— Боюсь, что это только усугубит положение, сэр.

А потом Гилберт замолчал. Он растерянно сжал письмо и рассмеялся. Хрипло, надтреснуто; Мадаленна изо всех сил прикусила палец, чтобы не позвать его.

— Линда говорила мне… Но ведь это неправда, чушь…

— Сэр, если позволите, — Фарбер оглянулся и понизил голос. — Отношение мисс Стоунбрук к вам нельзя назвать простым. Учитывая ваше положение…

— Не стоит, — холодно его прервал Эйдин и вгляделся в темноту лестницы. — В письме все прекрасно объяснено. Передайте, пожалуйста, что я больше не побеспокою мисс Стоунбрук. Хорошего сна.

Дверь не захлопнулась, когда Мадаленна, не помня себя, сбежала с лестницы. Она несколько раз упала, но это была ерунда. Окно было открытым, и прежде чем Фарбер перехватил ее, она выкрикнула его имя, видя удалявшуюся фигуру. Она вдруг поняла, что с Гилбертом, так быстро уходившим от ее дома, уходило и ее счастье. Понимание того, что она натворила настигло ее, и Мадаленна вдруг перестала видеть мир. Любимый, дорогой — она не могла потерять и его. Она будет тосковать по нему, и эта тоска сведет ее с ума.

— Эйдин!

— Мисс Мадаленна!

Первый этаж, было совсем невысоко, она могла выпрыгнуть и добежать до него, догнать, если только ее перестали бы держать. А кто это был: Фарбер или мистер Смитон?

— Эйдин! Я скучаю по тебе!

— Мисс Мадаленна! Не мучьте ни себя, ни его!

Она посмотрела на фигуру дворецкого в темном костюме, и ей показалось, что вдалеке увидела знакомые очертания. Белая борода, очки в стальной оправе — наверняка в мире было место, где Мадаленна могла найти то, что потеряла. Она перестала выворачиваться из рук и потянулась к прозрачной фигуре. Та исчезла, растаяла в воздухе, и Мадаленна опустилась на пол. Жертва была принесена. Пилигриму пришло время отдать свое сокровище.