Маяк Свана

Когда короткая церемония закончилась, толпа с зонтиками начала редеть, некоторые медлили уходить, занятые беседой, другие поспешили к машинам и навесам кафе. Джулиан стоял, опираясь на костыль, держа другой ладонью Мари за руку, и смотрел на ангар. Его повязки и ботинок на одной ноге промокли от дождя, но он не обращал на это внимания. Запрет врачей покидать больницу он тоже проигнорировал, и Мари была ему за это благодарна. По крайней мере, им в больнице сказали, что Эванджелина не страдала. В тот день, в палате, Мари виделась с ней в последний раз. Когда Мари пришла навестить ее на следующее утро, Эванджелина Девон уже умерла.

– Она была бы довольна, – сказал Джулиан, кивнув перевязанной головой в сторону ангара. Там были его коллеги, занимавшиеся обломками Маяка Свана, кто-то из них распахнул двери, и задержавшиеся в саду горожане начали заходить внутрь. Мари смотрела, как Джеральд Купер подсаживает маленькую девочку с двумя косичками на край резервуара, чтобы она полюбовалась маячной линзой.

– Да, – сказала Мари. – Она была бы довольна.

К вечеру дождь закончился, чистое небо окрасилось в персиковый цвет. Мари, проводив Джулиана в больницу, вернулась в «Дом капитана Меттла» и долго сидела на подоконнике, почесывая за ухом кошку Бедди, свернувшуюся у нее на коленях, и глядя на город, не менее уютно примостившийся на склоне холма. Скалы высились над океаном, строгие и суровые, а воды под ними сейчас были пусты. Мари узнала от Тео, что береговая полиция нашла Сэма Борегара с «Нью-Провиденс» в бухте дальше по побережью и арестовала его за нарушение правил безопасности и создание угрозы для жизни. Но место крушения парохода «Сент-Грей» было зарегистрировано на «Тич Интернэшнл», а не на Сэма, так что долго пустовать эти воды не будут.

Мари скользнула взглядом по самой большой скале – от подножия к голой вершине. Кия сейчас работала над созданием копии Маяка Свана на прозрачной пластиковой панели – ее предполагалось прикрепить к стене ангара Эванджелины, чтобы все могли себе представить, как выглядела бы скала, увенчанная башней. Сейчас, глядя на скалу, Мари задумалась, что смотрелось бы естественнее – вершина с башней или без нее. Когда она мысленно рисовала очертания маяка, острее ощущалось его отсутствие, но сама скала без него не казалась одинокой. Он не всегда там стоял. Маяк построили, потом он упал в океан. Была башня, осталась история, в которую превратились ее камни, и когда Мари представляла на скале силуэт маяка, это осознавалось отчетливее.

И все же то, что они собрали останки маячной башни в ангаре, не было пустой тратой времени. Это была дань памяти человеку и маяку, и Мари знала, что Эванджелина была бы рада и не упрекнула бы ее за то, что часть денег, предназначенных на поиски «Калифорнийца», она потратила на экспозицию в Норман-Клиффе. Здесь хранилась история Сильвестра Свана, история двух кораблекрушений, связанных с ними потерь и обретений, история о том, что океан не всегда забирает – иногда он отдает. История старого человека, который хотел забыть, в городе, который хотел помнить, и еще двоих людей – совсем молодых, встретивших друг друга благодаря ему. История не случившихся катастроф, история оставшихся в живых благодаря свету во тьме и целым поколениям лоцманов, благодаря множеству кораблей, не спящих в гавани и готовых прийти на помощь в шторм. История прибрежных праведников, не позволявших волнам взимать свою дань.

Скоро Мари должна была отправиться в Грецию на «Матросской песне», еще раз исследовать «Вишню», найти то, что она искала так долго, сделать работу, которая дала бы матери повод ею гордиться. А потом, каков бы ни был результат ее поисков, она вернется сюда, на Ньюфаундленд. «Бог с ним, с пароходом «Сент-Грей», но кто-то должен позаботиться о «Хейзел», – подумала она. – Нико и Сильвестр Сваны этого заслуживают». Мари снова вспомнила о юноше на отмели, о его сердитых глазах и надежных руках, протянутых к ней, чтобы вытолкнуть ее к солнцу, подальше от его разбитого парусника, – и улыбнулась. А может, не надо возвращаться? Может, порой не стоит отнимать у океана то, что он забрал? Может, достаточно просто помнить. Знать о том, где хранится утраченное.

Но перед отъездом ей еще оставалось кое-что сделать на острове.

Распечатка текста, присланного сотрудником Джулиана, который занимался восстановлением дневника Клары Веттри, ждала ее на столе. Как и надеялась Мари, на первых страницах Клара написала о событиях той последней ночи, когда Маяк Свана стоял на скале. Мари узнала о том, как Клара вступила в борьбу с Кортни Роландом, бившимся за дарственную, давно потерянную и бесцеремонно вычеркнутую из всех реестров. В этой борьбе Клара была обречена на поражение, но делала все возможное, чтобы защитить человека, который спас ей жизнь, и сражалась с помощью доступного арсенала – лжи, улыбок… и золота.

Золото с «Сент-Грей» она взяла, чтобы начать новую жизнь, и спрятала его под полом на кухне Сильвестра Свана.