Маяк Свана

Клара кивнула, глядя, как он заносит масло в кладовку. У Джека Дэвиса были густые волосы, загорелая кожа, красивые карие глаза, и казалось, что за прошедшее лето он успел вымахать на пару футов, не меньше. Так или иначе, Джек уже не был похож на того нескладного тощего мальчишку, вместе с которым она росла. Когда разномастная ватага местных детишек устраивала заплывы наперегонки через реку, Клара всегда оказывалась впереди, а остальные злились и хватали ее за пятки: «Эй, потише! Это всего лишь игра!» Но Джек никогда не пытался ее остановить.

– Да, – сказала она, когда Джек поставил бидон. – Отец отправляется в плавание.

– Скатертью дорога, – фыркнула Мэгс.

– Но это же значит, что ты сможешь с нами обедать! – с надеждой воскликнул Джек.

«И обедать, и оставаться подольше», – подумала Клара. Ей будет принадлежать весь мир следующие два месяца, до тех пор, пока Натаниэль Веттри не вернется из Галифакса. Он редко отправлялся куда-либо на своих кораблях – большую часть времени проводил за рабочим столом, кропотливо высчитывая, выстраивая, планируя процветание своей маленькой империи. Но даже когда он уходил в работу с головой, его присутствие ощущалось ежесекундно. А теперь он уплывет далеко.

И Клара не собиралась упустить свой шанс.

Анне до нее нет никакого дела, она и не заметит отсутствия падчерицы, и Клара сможет проводить дни напролет с Мэгс и Дэвисами – смотрителем маяка, отцом Джека, и его глупыми младшими братьями. Никто не заставит ее свежевать на кухне кроликов, стирать чужое белье и таскать тяжеленные гроссбухи в дом губернатора и обратно, стараясь не замечать его мерзкой улыбки, в которой обнажались не только зубы, но и десны. Отец не будет стоять у нее над душой, положив руку на плечо и глядя, как она готовит рагу. Не будет сжимать пальцы, впиваясь ногтями до костей, если блюдо слишком долго закипает или что-то идет не так. Целых два месяца она будет только ночевать в усадьбе, вспоминая карты Мэгс, мысленно вычерчивая кривые линии рек и побережья и мечтая о том дне, когда сможет увидеть нарисованные на них земли своими глазами. А во сне она будет плавать – так быстро, что никто не сможет ее догнать.

И внезапно деревья вокруг усадьбы, всегда казавшиеся ей прутьями клетки, превратились в вены на широко раскинутых крыльях птицы.

* * *

После дня, проведенного на солнце, Клара спешила домой к ужину, и ей уже не терпелось вернуться обратно на маяк. Она решила, что завтра возьмет с собой одежду, прихватит гребень Анны и несколько ожерелий из бусин, чтобы выменять на них старые карты у Мэгс.

Лоуэлл была в саду. Клара, подбежав, присела рядом с младшей сестрой, которая тотчас радостно обняла ее испачканными в земле руками за шею.

– Привет, Лоуи! Что ты сажаешь?

Лоуэлл была правильной дочерью – с волосами цвета воронова крыла, как у Натаниэля, и такими же прозрачными светло-карими глазами. У Клары с ними не было ничего общего – голубоглазая блондинка, она пошла в мать, которая исчезла из Глостера вскоре после родов. «Сбежала с любовником! – шептались в городе. – С ведьминым отродьем!»

Ведьмой здесь называли Мэгс.

Это была сокровенная тайна Клары – ее отлучки к маяку и домику помощницы смотрителя в лесу. Она годами старалась держаться подальше от того места, пока любопытство не пересилило, а попав туда, внезапно почувствовала себя дома. Наконец-то дома. Дни, проведенные там, она надежно хранила в самых потаенных уголках памяти, а по пути туда и обратно постоянно оглядывалась, готовая нырнуть в лес в любую секунду, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. Ей не нужно было напрягать воображение, чтобы представить себе, что сделает Натаниэль, когда узнает, что она бывает в гостях у Мэгс. У него не нашлось бы лучшего повода, чтобы заставить Клару расплатиться за преступление ее матери.

Лоуэлл протянула ей морковку и сморщила нос:

– От тебя странно пахнет.

– Это керосин, – улыбнулась Клара.

– Что такое «керосин»?

– Жидкое масло, которое помогает гореть огню.

– А что ты хочешь сжечь?

– Ничего! Керосин нужен для маяка на том краю леса. Я тебя скоро возьму туда с собой. – Клара замолчала, подумав: «Очень, очень скоро!» – и ее улыбка сделалась еще шире. Девушка встала, щурясь от закатного солнца, золотившего листву в саду, взбежала на крыльцо, распахнула дверь – и получила такую затрещину, что даже пошатнулась и уцепилась за створку, чтобы не упасть.

Лоуэлл вскрикнула. Натаниэль Веттри как ни в чем не бывало потер ушибленную руку и поинтересовался:

– Где ты была?

– Нигде, – вымолвила Клара.

– «Керосин нужен для маяка на том краю леса», – передразнил Натаниэль.

Он буравил Клару пристальным взглядом карих глаз, и она невольно съежилась, хотя всегда заклинала себя не бояться его.

– Я прекрасно знаю, где смотритель держит керосин для маяка, Клара.

– Я не была… – начала Клара, запинаясь. – Я имела в виду, что…

– Папочка! – подбежала к крыльцу Лоуэлл. – Ты не уплыл на большом корабле?