Маятник

… – Пять лет в одной секции занимались. Как говорится – в одной связке. Ты пробовал на утес от самой воды влезть? Мне это на пять минут делов. Артему и подавно. Видел недавно, как он судьбу дразнит. Без страховки.

– Понятно теперь, почему он там пропадает, – перебил его Димка.

– Пока пацанами были, такие фокусы выделывали. Знаешь главный закон альпинистов? Три точки опоры. И его нарушали. Мозгов-то не шибко было.

– А сейчас? – Димка посмотрел на собеседника.

– И сейчас не густо.

Андрей поднял камушек и зашвырнул его далеко в воду. Всплеска Димка так и не услышал.

– Он у вас как, особнячком, наверно? Не такой он был раньше. Весёлый. Везде, как заноза. Он же ходячая энциклопедия.

–Заметил уже.

Немного помолчав, Андрей вытащил пачку сигарет и закурил.

– Мы тогда контрольный зачетный норматив сдавали. Шли парой. Я вторым. Ты заметил его пальцы на правой руке? Это веревкой. Сборы на северном Кавказе были. Работал он сильно, как фанатик. – Андрей глубоко вздохнул и ненадолго замолчал. – А тут плевый уступчик, гора величиной с пуп. Все-таки он фраер. Забыл про главный закон. Знаешь главное правило?

Димка молча ковырял палочкой в песке и не перебивал паренька.

– Главный закон – это три точки опоры, – по-детски гордо повторил Андрей. —Перескочил на другой выступ. Камень откололся, а Артем на колечке повис. Внизу у всех истерика. Представь себя на месте тренера. Сам же кольцо вбивал. Дело серьезное. А тому неймется. Давай у всех на виду от стены ногами отталкиваться, чтобы красиво спуститься. Кольцо вылетело, а он мешком вниз. Верёвка по мне аж со свистом. Не знаю, как удержался. – Андрей обнажил плечо, на котором красовался темный длинный рубец. – Я его не смог удержать. Не успел ухватить верёвку. Он так и брякнулся спиной. Хорошо, не до самого низа пролетел. Зацепился беседкой. А все равно не легче, перелом хребтины в области поясницы. Ну, пальцы – это мелочь. Признаюсь, был шокирован тем, что он выкарабкался. Со мной так и не здоровался с тех пор. Я к нему приходил в больницу потом. Даже смотреть не хотел. А я думаю, что сам и виноват.

– А ты, стало быть, не причем?

– Да, ты прав. Мы же в одной сцепке были. Я до сих пор не могу простить себе, что веревка соскользнула. Из секции из-за этого ушел. А тут, гляжу, как паук по стене. Мало ему прошлого. Метров двадцать пролетел тогда. Пять этажей минимум. Хорошо, острых выступов не было. Везунчик. Меня тогда никто не обвинял. Да я-то не слепой. И так все понятно.

– И для чего ты мне все это рассказал?

Андрей немного растерялся:

– Ну, друзья же вы, наверно. Один курс, одна семья. Мне так видится, не знаю как другим.

– У него портсигар – друг.

Андрей пожал плечами:

– Так. Хотел, чтоб знали. Привет передали.

Андрей тяжело вздохнул и замолчал.

– Ну вот и передашь сам, – Димка хлопнул себя по коленям. – Пошли, скоро утро. Покемарить бы пару часиков. Не переживай, Андрюха. Все утрясется, а Верхолат… – Он еще пацан. Жаль, в армию его не возьмут. Ты-то собираешься служить?

– Осенью. Уже повестка была. В десантники.

– Ну, вот и отлично.

– Ты думаешь? – немного повеселел Андрей, догоняя Димку.

–Индюк думает, а я знаю.

В спортзале было тепло и уютно от сопения намотавшихся за день пацанов. Неизвестно откуда выполз Карапет.

– Ви гдэ пропадали, – зашипел Володька. – Устал ждать вас. Думал, вы всэ утонули.

– Да хорош тебе заливать. Спал, небось. Блохин-то спит уже?

– Зачэм обижаешь, дорогой, – Володька схватил Димку за шею и придавил его к полу.

– Здоровиый чёрт, – довольно засмеялся Карапет. – Завтра будем рыбу кушат!

Димка уже видел сны, пока Володька еще возился с одеялами, укрывая друга. Рядом храпел брат, кого-то ругая во сне.

Практика подходила к концу, и оставались считанные дни до главного просмотра. Почти все с программой справились. И если не считать парочки больных, уплывших обратно домой, и Артема, пленэр был удачным для всех. По вечерам оформляли, как было оговорено с директором школы, кабинеты. Такой была традиция. За это школа бесплатно селила студентов.

После ужина, обложив себя со всех сторон этюдами, ребята выбирали лучшие и договаривались о равноценном обмене с другими. Только Артему менять было нечего. Разве что парочка композиций, сделанных в Кальме. Он подолгу сидел в своем углу и смотрел рассеянно в одну точку.

К нему стала приходила Катя. Сначала она напросилась на портрет, но рисунок не выходил. Артём несколько раз брался за новый, но всё сводилось к одному. Правда Катя сильно не расстраивалась. Когда она приходила и садилась напротив, зал примолкал. Девчонки шушукались, а парни сразу брались за свои рисунки, делая вид, что им не интересно. Но интересно было всем.