Майя

– И вы с Мерисой поженитесь?

Зирек покосился на нее и хитро подмигнул:

– Не об этом сейчас речь, а о тебе. Твой катриец – парень надежный, я ему доверяю. Он смелый и не дурак. Вот увидишь, он нас отсюда выведет. – Он ногой подтолкнул полено в костер, подкинул хвороста, чтобы пламя разгорелось ярче. – Вдобавок он тебя любит.

Где-то за деревьями отчаянно завизжал какой-то крупный зверь – обезьяна, дживда или хаккукар. Майя с Зиреком испуганно переглянулись, но все тут же стихло.

– И поэтому приложит все усилия, чтобы мы отсюда выбрались, – продолжил Зирек. – Так уж суждено, не сомневайся. Смерть нам не грозит – нам всем есть ради чего жить.

– Даже Мерисе?

– Ха, у нее для этого гораздо больше причин, чем у нас всех, вместе взятых.

– Это почему же?

– Ей невтерпеж, чтобы все мужчины на свете ее отбастали. Она мимо себя никого не пропустит. Даже когда мы на складе прятались, и то умудрилась ублажать и Малендика, и Н’Кесита, и работников его… Я больше всего боялся, что нас поймают, а ей хоть бы что. – Зирек поглядел на звездное небо, поворошил костер деревянным копьем и сказал: – Знаешь, а ведь это я на Таррина донес…

– Кому? Сенчо?

– Ну у тебя же с Таррином что-то было…

– Откуда ты знаешь?

– Коробейники слухами живут, а Мирзат – городок небольшой, сплетни по нему быстро разлетаются. Жаль Таррина, конечно, но мне надо было Сенчо убедить, что я Леопардам верен. Хотя, если честно, Таррин сам во всем виноват – Сенчо про него известно было, прежде чем я его имя назвал.

– Ох, это дело прошлое! – вздохнула Майя.

– Я его предупредил, только он, дурак этакий, не послушал, ничего всерьез не принимал, все бахвалился: мол, он самый хитрый, всех вокруг пальца обведет. Да куда там! Даже Сантиль хотел от него избавиться… Таррин же горазд был языком трепать. Прости меня, Майя, я давно тебе признаться хотел, чтобы камень с души снять.

– Дело прошлое, – повторила она. – Таррин сам себе первый враг был, теперь я это понимаю. А Бекла, Сенчо и Леопарды – это все позади.

– Тебе, может, и позади, а вот Оккуле… Ты же знаешь, она еще в Теттите обет своей богине дала за отца отомстить. По-моему, слово свое она сдержит.

– Я за нее всем богам молюсь, и днем и ночью, – ответила Майя.

Зирек кивнул и поцеловал ей руку:

– Ну что, мне время вышло. Пойду я катрийца будить, а ты ложись спать, отдохни. Ночь на исходе, завтра нелегко придется. А бояться тебе нечего – звери к огню не подойдут.

Майя расцеловала его в обе щеки и улеглась на свое место у костра. Разговор с Зиреком ее успокоил, вот только слова коробейника о Зан-Кереле и Анда-Нокомисе не шли у нее из головы. Ночные шорохи не стихали, в чаще по-прежнему зловеще мерцали горящие глаза, но Майя так устала, что ей было все равно. «Пусть меня съедят, я все одно не проснусь», – подумала она и заснула крепким, безмятежным сном юности.

90 Вниз по Даулисе

Утром Майя раскрыла глаза и тут же встретилась взглядом с Зан-Керелем. Юноша пристально смотрел на нее, будто любовался издалека, с затаенной тоской – так провожают завистливым взором роскошную барку, скользящую по озеру. Впрочем, он тут же отвел глаза.

Майя огляделась. У костра никого не было.

– А где остальные? – спросила она, впервые обращаясь к Зан-Керелю напрямую.

– На охоту ушли.

«А он почему остался? – удивилась она. – От него на охоте больше пользы, чем от Анда-Нокомиса».

Зан-Керель молча отвернулся, и Майе стало неловко. Она протерла заспанные глаза и отошла в кусты – справить нужду и привести себя в порядок.

Вернулась на поляну она только тогда, когда услышала приближение охотников.

Мерисе повезло больше других: она подстрелила обезьяну. Зирек выпустил стрелу в попугая, но промахнулся. Впрочем, все охотники пребывали в приподнятом настроении.

Майя поздравила Мерису с добычей.

– Я всегда стрелять умела, – улыбнулась белишбанка. – Латто говорил, что у меня глазомер хороший. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится…

– Ну это кому как, – заметил Зирек.

Майя с трудом сдержала улыбку, – похоже, иногда поведение Мерисы задевало коробейника.

Зан-Керель Майиным кинжалом освежевал, выпотрошил и разделал обезьяну. Поджаренное на углях мясо – особенно почки – оказалось неожиданно вкусным. Майя, вытирая клинок о траву, вспомнила слова Зирека о том, что смерть им не грозит. «Наверное, он прав, – подумала она. – Эх, если бы еще и все желания исполнились…»

Путники направились на запад и вскоре снова затерялись в непроходимой чаще. Майю охватило отчаяние: сколько можно брести неизвестно куда по дремучему лесу!

Она плелась следом за Зиреком, вспоминая Оккулу и свой особняк в Бекле. Внезапно Зан-Керель остановился и поднес палец к губам. Все замерли. Зан-Керель присел на корточки и указал на примятые кусты – вскоре оттуда раздалось шумное сопение и хрюканье.

Между деревьев мелькнули два громадных клыкастых кабана, за которыми трусили десяток свиней с поросятами.

Зан-Керель что-то шепнул Байуб-Оталю и Мерисе, неслышно подкрался к Зиреку с Майей и сказал:

– Они на водопой идут, а мы следом…