Майкл Льюис

облигациями, а затем позволили половине его сотрудников разбежаться, а остальных уволили.

Леви и его монопольная власть ушли, а прибыль усохла еще на несколько сот миллионов

долларов. На своем 41-м этаже мы позволили вспыхнуть ожесточеннейшей битве за власть.

Отголоски неистовых раздоров оглушили Нью-Йорк. Ценой этой ошибки могла стать потеря

фирмы. Со щитом или на щите. Покупай или продавай. Вперед или назад. Последовательность и

постоянство - не для нас. Это для простых людей.

При этом самыми тяжкими ошибками были не наши дела, а наши упущения. Ведь не было

такого, чтобы операции с ценными бумагами в 1987 году стали неприбыльными. Напротив, они

были прибыльнее, чем когда-либо. Откройте любую газету, и увидите, что в то время

инвестиционные банкиры получали на комиссионных по 50 миллионов долларов за несколько

недель работы. Впервые за многие годы доходы текли в карманы других фирм, а не на счета

Salomon. Была ирония в том, что среди новых победителей числились как раз те, кто помогал

Рональду Перельману в его наезде на нас: Милкен, Вассер-штейн и Перелла. Спасибо Майклу

Милкену, но уже в 1986 году не мы, a Drexel стала самым прибыльным инвестиционным банком

на Уолл-стрит. При доходе в 4 миллиарда долларов их чистая прибыль составила 545,6

миллиона - больше, чем в наши лучшие годы.

Drexel зарабатывала на мусорных облигациях, и это было источником терзаний. Всегда

считалось, что именно мы главные на Уолл-стрит в торговле облигациями. Но теперь мы

рисковали утратить прежнее положение, потому что наше руководство не осознало новой роли

мусорных облигаций. Они думали, что это всего лишь модное поветрие. Что и было самой

дорогостоящей из их ошибок, потому что мусорные не только ускорили революцию в

корпоративном мире и на сумасбродной и общедоступной Уолл-стрит, но и сделали возможной

попытку захватить мою фирму. Именно в силу последнего стоит немножко задержаться, чтобы

выяснить, что же это такое. Так я и сделал.

Мусорными называют корпоративные облигации, вероятность погашения которых, по

мнению двух ведущих рейтинговых агентств. Moody и Standard and Poor, невелика. «Мусорные» -

это произвольное, но очень важное обозначение. Где-то в середине спектра облигаций, на одном

конце которого корпорация IBM, а на другом - торгующая хлопком бейрутская компания, имеет

место разрыв. В какой-то точке облигации уже не являются инвестициями и становятся

инструментом дико азартной игры. Мусорные облигации - это самый противоречивый

финансовый инструмент 1980-х годов.

Но следует подчеркнуть, что в них нет ничего нового. Компании, как и люди, всегда

занимали деньги на покупки вещей, для которых не хватало собственной наличности. Они

занимают деньги еще и потому, что, по крайней мере в Америке, это самый выгодный способ

финансирования предприятий: проценты по долгу вычитаются из налогооблагаемого дохода. А

предприятия, находящиеся в шатком положении, всегда норовят занять денег. Бывали периоды, как, например, в начале XX века, когда бароны-грабители создавали свои промышленные и

финансовые империи на базе бумажных пирамид, а кредиторы проявляли редкостную

снисходительность. Но никогда в прошлом они не были столь покладисты, как сегодня. Новым

является только размер рынка мусорных облигаций, изобилие пошатнувшихся, обремененных

долгами компаний и число инвесторов, готовых рискнуть своими деньгами (и принципами) ради

участия в кредитовании этих компаний.

Майкл Милкен создал в Drexel этот рынок, для чего ему пришлось убедить инвесторов, что

мусорные облигации выгодны. Примерно так же действовал и Раньери, внушивший инвесторам, что ипотечные облигации очень выгодны. В конце 1970-х и в начале 1980-х годов Милкен

колесил по стране, устраивая деловые обеды с нужными людьми до тех пор, пока к нему не

начали прислушиваться. Ипотечные и мусорные облигации сделали более доступным кредит

для компаний и людей, которых прежде сочли бы недостаточно надежными. А можно сказать

иначе. Новые облигации впервые в истории дали возможность инвесторам непосредственно

ссужать деньги домовладельцам и шатким компаниям. И чем больше ссуд предоставляли

инвесторы, тем больше росла задолженность. Возникший в результате кредитный рычаг

является самой характерной особенностью новой финансовой эпохи.

В своей книге «The Predator's Bal » («Бал хищников») Конни Брак отслеживает рост отдела

мусорных облигаций в Drexel (Милкен пытался заплатить автору за отказ от публикации).

Рассказываемая ею история начинается в 1970 году, когда Майкл Милкен изучал облигации в

Уортонской школе финансов Пенсильванского университета. Природа наделила его

нестандартным умом, который одержал победу над его традиционным для среднего класса

воспитанием (отец его был аудитором). В Уортоне он изучал «падших ангелов» - облигации

некогда надежных, но попавших в сложное положение корпораций. В то время падшие ангелы

были единственной доступной разновидностью мусорных облигаций. Милкен заметил, что даже

с учетом дополнительного риска они были дешевы по сравнению с голубыми фишками. По