Майор из Варшавы

Полковник шагнул вперед, обвел собравшихся неулыбчивым взглядом и повернулся к Малевичу.

– Я с товарищами в деле знакомиться буду… Дальше куда?

– Сюда, – Малевич показал на светящийся вход в землянку.

Однако войти туда ни он, ни Малевич не успели. Брезент на двери откинулся, и навстречу им выскочил Усенко.

– Товарищ полковник, разрешите доложить…

– Не разрешаю! – полковник шагнул вперед и на глазах у всех обнял капитана Усенко…

* * *

Семилинейная керосиновая лампа после лесного мрака казалась непривычно яркой и, уж, во всяком случае, давала возможность разглядеть все закоулки землянки. Обойдя в дверях полковника и Усенко, Малевич шагнул внутрь и, едва увидев человека, потерянно сидевшего на топчане, буквально рванулся к нему.

– Петро! Пришел наконец!

Малевич, на радостях тискавший Меланюка, не сразу понял его состояние, и только когда Петро как-то вяло отстранился, испуганно спросил:

– Ты чего это? Чего, а?..

– Выселки… – безжизненно отозвался Меланюк и вдруг, припав к Малевичу, затрясся от беззвучных рыданий, взахлеб выкрикивая: – Товаришу комиссар!.. Батечку ридный!.. Не можу я бильш, не можу… Визьмить-но мене до себе вид тих песиголовцив!..

Полковник, вошедший следом, секунду наблюдал за странной сценой и вдруг резче, чем следовало, приказал:

– Прекратить истерику!

Этот окрик возмутил Малевича. Еще по пути, слыша рядом скрип новенькой амуниции, он не сумел побороть предубеждения к полковнику, странным образом вызванного его новенькими погонами, и только сейчас сорвался:

– Ты эту пыху погонную брось!

– В чем дело, комиссар? – Никак не ожидавший такой отповеди полковник удивился. – Тебе что, погоны мои не нравятся?

– Мне те, кто за погоны воюют, не нравятся… – Малевич легко подхватил Меланюка и повел к выходу. – Мы погуляем малость. Охолонуть надо. Всем… А что до погон, то есть один такой, «друг Розенберга»… Вон, капитан объяснит…

Едва Малевич и Меланюк вышли, полковник повернулся к Усенко.

– О ком это он?

– Да есть тут у нас на связи пан Лечицкий, из бывших…

Усенко, чтобы как-то сгладить неприятный инцедент, хотел было пуститься в объяснения, но полковник остановил его:

– А этот парень истеричный, кто?

– Эльд. – Хотел этого Усенко или нет, но в его в голосе послышалось осуждение. – Тот самый.

– Да, неладно получилось… – Полковник прошел в глубь землянки и остановился возле стола. – Сильно он сдал, выходит. Правда, давно работает…

– Не это главное. Тут у нас такое… Украинцы с поляками насмерть режутся. Рассказать и то жутко…

– Слышал… – полковник кивнул.

– А он видел… – в тон ему отозвался Усенко.

– Ругаешь? Ну и правильно, только войны без крови не бывает, и всем на чью-то сторону вставать придется…

Полковник тряхнул плечами, как бы сбрасывая невидимый груз и, казалось бы, без всякой связи с предыдущим сказал:

– Я, как тебя тут встретил, подумал: вот ведь судьба крутит, третий раз встречаемся и как… Первый раз водку пили, второй радиобандуру вспоминали, а теперь вот такой камуфлет…

– А я, товарищ полковник, все снегирей вспоминаю, – Усенко улыбнулся. – Там, на московской даче.

– Снегирей, говоришь… – Полковник пролез на лавку, придвинутую к столу, сел и предложил: – Давай, садись, капитан, мне с тобой кой о чем поговорить надо.

– Так я, может, комиссара и Эльда позову, а то неудобно…

– С ними потом! – отмахнулся полковник. – У меня к тебе разговор, с глазу на глаз.

– Ну, если так… – Усенко присел к столу. – Слушаю.

– Есть данные, капитан… – чувствовалось, что полковник с трудом подыскивает слова. – Да нет, скажем, сомнения… В общем, скажи прямо, что там у тебя с приземлением вышло?

– Вон оно что…

Усенко вздрогнул и слегка побледнел. Нет, такого вопроса он не ожидал, и сейчас ему срочно приходилось решить, что рассказывать. Говорить о побеге было никак нельзя. Капитан слишком хорошо знал, чем может кончиться такой откровенный рассказ.

– Ну что сказать вам, товарищ полковник… Хреновое приземление… Разбился я сильно…

– А подробней?

– Подробней?.. – внезапно возникшая злость придала капитану уверенности. – Можно. Сначала с размаху об дерево, потом, как стропы отстегнул, кувырком сверху. В общем, без сознания был. Потом еле-еле рачки уполз оттуда. Автомат не нашел, вещмешок бросил, один ТТ, что за пазухой был, остался…

Говоря о ТТ, Усенко сознательно врал. Этот пистолет, без бойка и возвратной пружины, отремонтированный уже в лагере, принес ему Пентык, и как раз это подтверждало его слова. Немцы, завербовав капитана, уж наверняка возвратили бы ему все до мелочи…

Видимо, та же мысль пришла и полковнику, потому что уже совсем с другой интонацией, почти дружески, он спросил:

– А как до Малевича добрался?

– Поляка знакомого встретил, он и выручил. Потом сюда, в лагерь, Эльд привез, да остальное вы знаете…

– Знаю, знаю… Везет тебе на поляков! – рассмеялся полковник и, видимо, только теперь удостоверившись, что все в порядке, перешел к делу: – Ты сообщал, у тебя с тем самым поляком, который майор, контакт установлен?

– Установлен, – Усенко кивнул. – Пан Дембицкий, теперь майор Вепш, фигура значительная. В ту войну служил в русской армии.