«Македонские легенды» Византии

Конечно, интрига на этом не закончилась, и новый заговор сторонников сосланной принцессы созрел, когда император отправился летом 1030 г. в поход в Сирию, надеясь вновь овладеть Алеппо. Способ устранения царя был прост и, в известной степени, «оригинален»: военачальники, приверженцы Феодоры, решили в ходе сражения с сарацинами оставить своего императора без охраны, что и произошло в действительности. Едва завязался бой, как царские телохранители целенаправленно оставили василевса и покинули поле брани. Естественно, что и остальное войско, недоуменно взирающее за бегством царского окружения, бежало. Все были убеждены, что царь должен неминуемо погибнуть. Но благодаря мужеству и верности армянского офицера Абукаба, входившего в число телохранителей императора, Роман III был спасен.

Искания заговорщиков на этом не закончились, и в сентябре 1031 г. открылся очередной заговор, организованный неутомимым Константином Диогеном, уже состоявшим в числе братии Студийского монастыря. Когда император вновь отправился в Сирию, чтобы взять реванш, Зоя получила сообщение от архиепископа Феофана Фессалоникийского, что Константин Диоген подготавливает бегство Феодоры в Иллирик, и им деятельно помогают митрополит Диррахия и епископ Периофеория[783].

Такой план никак не соответствовал желаниям императрицы, всерьез опасавшейся за свою власть. А потому Зоя немедленно отправилась в монастырь Петрий, где находилась ее сестра, и приказала постричь Феодору в монахини, говоря, что только таким способом можно прекратить интриги. Она лично присутствовала при совершении Таинства пострига, и удовлетворилась только тогда, когда Феодору облачили в монашеское платье. Правда, с учетом того, что новая монахиня являлась порфирородной принцессой, за ней сохранили некоторые знаки внешнего отличия и почести[784].

Сам же возмутитель спокойствия царя – Константин Диоген был арестован и в ходе следствия погиб, сорвавшись (или будучи злонамеренно сброшен) с крепостной стены во время препровождения в тюремную камеру. Впрочем, митрополита и епископа, отосланных к василевсу на суд в Месанакты, где он находился с войском, пощадили – видимо, Роман III посчитал их вину незначительной.

Последний всплеск активности партии Феодоры пришелся на 1033 г., когда зять царя, слепой Василий Склир, некогда восставший против императора Василия II, а теперь получивший титул магистра, устроил еще один заговор. Однако этот мятеж был совсем не опасен, а потому сразу после проведения следствия Склира просто выслали из столицы, и он закончил жизнь в ссылке[785].

Теперь Аргиру казалось, что все опасности уже миновали, но он не учел оскорбленного самолюбия своей отверженной супруги, о чем говорилось выше. На фоне предыдущих заговоров от императора укрылось, что его доверенный евнух, монах Иоанн, верно служивший императору уже много лет, получивший в 1031 г. титул препозита, а в 1034 г. – орфанотрофа (он занимался социальными вопросами и назывался по должности «кормилец сирот», откуда и пошло его прозвище), тайно составил коалицию с Зоей. Иоанн был родом из Пафлагонии, отличался необычайной хитростью, ловкостью, умом и абсолютным цинизмом. Разумеется, как довереннное лицо царя, он был осведомлен обо всем, что происходит в столице, и умел использовать полученные сведения максимально успешно для себя, пользуясь прекрасным аналитическим умом и великолепной памятью. Рассказывают, что даже в разгар пира, будучи пьяным, Иоанн помнил абсолютно все, что услышал и увидел. А, запомнив, умел использовать свои знания по назначению. Поэтому его боялись буквально все[786].

В скором времени многочисленная родня Иоанна Орфанотрофа была удачно устроена им на «теплые» места, но евнуху этого казалось мало, и он возмечтал о большем. Надо сказать, прежде Зоя откровенно ненавидела Иоанна, видя в нем большую угрозу своим интересам, но евнух придумал хитрый ход, быстро примиривший его с императрицей. Заметив, насколько царица тяготится женским одиночеством, он пристроил при царской опочивальне своего младшего брата Михаила Пафлогона – юношу, отличавшегося красотой, крепостью тела и детской наивностью, сводящей с ума дам престарелого возраста.

Едва ли молодому человеку импонировала мысль стать любовником 50‑летней матроны, но Орфанотроф сумел внушить честолюбие его рассудку, сказав буквально следующее: «Если хочешь стать вельможей, слушайся моих советов». С другой стороны, как бы ни был равнодушен Михаил к Зое, но, безусловно, его сердце стучало сильнее обычного, когда он как к себе домой стал входить в царские покои – святая святых Византии. Конечно, полный сил мужчина без особого труда прельстил стареющую женщину, четко выполняя инструкции старшего брата, и вскоре между Зоей и Михаилом возникла любовная связь[787].