«Македонские легенды» Византии

Перед самой смертью василевса вновь возник старый вопрос – кто будет царствовать в Римском государстве, и логофет (первый министр) Иоанн втайне от императрицы Феодоры уговорил Мономаха передать власть стратигу Болгарии Никифору Протевону. За Никифором уже направили гонца, когда три близких к царице евнуха – Никита Ксилинит, Феодор и Мануил, не поставив никого в известность, посадили свою патрону на быстроходный корабль, увезли в Большой дворец и там провозгласили самодержавной императрицей.

Константин IX Мономах был возмущен, но никаких мер не предпринял. Царица тут же арестовала Никифора и сослала в монастырь Кузина, что в феме Фракия. Его сторонники также были сосланы, а их имущество – конфисковано. Напротив, своих евнухов царица наградила очень щедро, предоставив им высшие государственные должности. Таким способом Феодора удержала свою самодержавную власть от посягательств.

Удивительно, но все историки солидарны в том, что краткое царствие Феодоры ознаменовалось полным отсутствием каких-либо заговоров и мятежей; никто не злоумышлял против верховной власти. Царица в поистине мужском стиле управляла Римской империей, сама твердым голосом отдавая приказания и смиряя недовольных.

В противоречии с устоявшимися обычаями при начале своего царствования она не пожаловала никому никаких новых титулов. А когда услышала о недовольстве народа, раздосадованного нарушением этой негласной традиции, справедливо напомнила, что не в первый раз занимает священный престол, а продолжает царствовать. При ней, как по мановению волшебной палочки, урожаи случались очень хорошими, войны прекратились, границы стали безопасными, что положительно сказалось на торговле. Государственная казна быстро пополнялась[866].

Однако отсутствие полноценного государственного опыта привело к тому, что императрица, знавшая о военном искусстве только понаслышке, решительно заменяла в армии представителей военных сословий своими любимыми евнухами и духовными лицами. Стратиги роптали, но тем не менее обошлось без волнений.

Зато возник новый вопрос, вновь разделивший Византийское государство на два лагеря. Высший свет так и не смог определиться: нужно царице выходить замуж или ей следует остаться девственницей. Главой одной партии стал синкелл Лев Стравоспондил, второй – патриарх Михаил Керулларий. Откровенно говоря, старая, находящаяся при смерти императрица оказалась в очень затруднительном положении. Она без труда догадывалась о тайных замыслах Льва Стравоспондила, но тот был ее давним другом и союзником; и ему не было альтернативы. Феодора также отдавала себе отчет в том, что внешняя привлекательность патриотических речей патриарха неизбежно ставила его над царской властью, к чему тот, собственно говоря, и стремился.

Следует иметь в виду еще и то обстоятельство, что под конец царствования Константина IX для ликвидации дефицита государственного бюджета население было подвергнуто тотальному налогообложению, включая взыскание старых недоимок и штрафов за них. Спустя короткое время положение Мономаха стало просто критическим, поскольку вследствие церковного раскола с Римом, о котором ниже пойдет речь, его статус защитника Православия оказался под угрозой. Внезапно выяснилось, что во всех отношениях царь зависим от Михаила Керуллария, который при желании мог отобрать у него верховную власть. И, надо полагать, кончина Константина IX избавила его от многих неприятностей, если не от политической смерти[867].

Теперь в не лучшем положении оказалась и царица, ставшая тенью столичного архиерея. Патриарх заходил в ее покои как старший между ними, что вызывало приступы ярости у Феодоры. Как-то раз в гневе императрица едва не приказала освободить Керуллария от патриаршей кафедры, но открыто выступить против него оказалось выше ее сил. Все-таки патриарху противостояла уже старая, почти немощная и одинокая женщина. Единственное, что она себе позволила – сослать под благовидным предлогом любимых учеников и самых верных сторонников Керуллария из числа Хиосских монахов, обвинив тех в следовании нечестивым учениям, бросающим тень на правоверие Константинопольского патриарха.

Поэтому императрица приняла компромиссное решение. Феодора дала согласие сочетаться браком с достойным мужем, которого сама же и назначит преемником императорской власти, но при одном условии – этот брак должен быть номинальным.

Пока шли переговоры, в августе 1056 г. императрица опасно заболела. Поэтому партия евнухов спешно выбрала кандидатом в мужья-цари престарелого патрикия Михаила Стратиотика («старика»), с которого заранее взяли клятву, что он, став василевсом, ничего не будет предпринимать без совета с людьми, приведшими его к власти; тот покорно согласился. Не теряя времени, хитроумный Лев Стравоспондил принялся уговаривать больную царицу, ссылаясь на могущие возникнуть после ее смерти волнения в государстве; та, подумав, согласилась.