«Македонские легенды» Византии

Но в ответ ему были… тишина и копье, которое кто-то метнул в сторону Константина Дуки, сразившее, однако, его конюшенного. Стало ясно, что мятежники просчитались, и народ их не поддержал. Узнав об этом, не на шутку взволнованный патриарх (он понимал, что угрожает ему в случае неудачи) резко сменил курс. Его мысль была безыскусна, но перспективна: если заговор провалился, то нужно встать во главе законной власти и покарать мятежников. Поэтому патриарх начал срочно и громогласно собирать народ против (!) Константина Дуки[323].

Тем временем, не найдя у основной массы населения столицы и политической элиты поддержки, Дука покинул ипподром и решил использовать свой последний шанс. Он проник в дворцовые пристройки, надеясь захватить Большой дворец, но встретился с отрядом царской гвардии (экскувитов), срочно поднятым по тревоге магистром Иоанном Элладой. Завязавшийся бой оказался неудачным для Дуки: погиб его сын Григорий, племянник Михаил и множество воинов. Мятежник попытался скрыться на коне, но тот поскользнулся на мокрой от крови мостовой и сбросил седока. А кто-то из подбежавших гвардейцев настиг Константина Дуку и отрубил ему мечом голову. Вскоре этот страшный трофей был представлен во дворец как очевидное доказательство победы над изменниками[324].

Сразу вслед за этим начались гонения на оставшихся сообщников покойного Дуки. Его тестя Григория постригли в монахи, инока Константина Элладика били бычьими жилами, одели в лохмотья, посадили на осла задом наперед и сослали в отделенный монастырь. Льва Катакила и Авессалома ослепили и отправили в ссылку. Многих знатных вельмож казнили усекновением головы на ипподроме, а солдат из отряда Дуки распяли на крестах. Нет сомнений, что расправой руководил патриарх – как член опекунского совета, он единственный мог направлять карающий меч правосудия на виновные и невиновные головы. Мистик так усердствовал, что и над представителями других знатных семей Константинополя нависла угроза наказания. Их спас судья, заявивший опекунам: «Царь еще ребенок, и вы этим пользуетесь. Как вы можете без его приказа казнить людей?» Все же успели постричь жену Константина Дуки в монахини, а его сына Стефана оскопили[325].

Тем не менее в итоге интрига патриарха обернулась против него – он заметно растерял свой авторитет, как лицо, подозреваемое в заговоре. Кроме того, суровость мер в отношении арестованных бунтовщиков не на шутку обозлила константинопольцев и высшую знать Византии, где имелись родственники и друзья (хотя и не союзники) Константина Дуки. Воспользовавшись этим шансом, энергичная и умная женщина Зоя Карбоносина сделала все, чтобы встретиться с сыном, и, наконец, в октябре 913 г. ей удалось получить долгожданное разрешение со стороны Мистика посещать царский дворец.

Быстро восстановив свое положение, императрица деятельно расправилась с фаворитами патриарха и покойного царя Александра, заменив их своими сторонниками. Вскоре во дворец были возвращены паракимомен (главный спальничий) Константин, братья Гонгилиев Александр и Анастасий, а также сановники императора Александра, которыми Зоя решила укрепить свои ряды: ректор Иоанн, Гаврилопул, Василица и остальные.

Особой удачей стало назначение энергичного и деятельного Доменика этериархом (начальником императорской гвардии), а тот в свою очередь не мудрствуя лукаво тут же предложил царице сместить Николая Мистика[326]. Возможно, этот план и удался бы, но внутри окружения Зои не было единства. Уже вскоре паракимомен Константин убедил царицу на основании ложных обвинений, будто Доменик замышляет захватить царскую власть и передать ее своему брату. В то время общего недоверия Зоя не стала рисковать, а, для приличия дав Доменику титул патрикия, отставила от службы. Новым этериархом стал Иоанн Гарида, а евнух Дамиан был назначен друнгарием виглы (лицом, ведавшим внешней охраной дворца). Но время было упущено, и царице пришлось перейти к затяжным дворцовым интригам, где Мистик ей искусно противостоял.

Как говорят, отчаявшись справиться с Николаем Мистиком, она даже подослала 50 вооруженных слуг, чтобы убить его, но патриарху удалось остаться в живых. Впрочем, он был так напуган, что в течение 20 дней не решался выйти из храма Святой Софии, где нашел убежище[327]. Пока Мистик спасал свою жизнь, царица попыталась сместить его с престола и горячо уговаривала отставного патриарха Евфимия вновь возглавить Константинопольскую кафедру, но тот наотрез отказался.

Стороны оказались в патовой ситуации, из которой можно было выйти только путем взаимных уступок, переговоров и не совсем искренних взаимных обязательств. Зоя обещала не покушаться более на жизнь и статус Николая Мистика. Патриарх взамен дал слово более не вторгаться в сферу политики, не появляться в царском дворце без разрешения императрицы и поминать ее на Литургии наравне с именем Константина VII, что и произошло в первый раз в феврале 914 г.[328]