«Македонские легенды» Византии

Началось с того, что Феодор, воспитатель царевича Константина VII, заподозрил паракимомена Константина в желании сделать своего зятя Льва Фоку царем путем женитьбы на императрице Зое. И ранее ходили упорные слухи, будто бы августа была слишком расположена к молодому мужчине, и указанная выше комбинация в принципе могла состояться в действительности. Мальчик, с первых дней своей жизни видевший вокруг лишь интриги, грозящие его жизни, не стал отвергать совет воспитателя найти себе надежного помощника и пресечь готовящийся (или просто гипотетически возможный) заговор. Ведь от нового брака мог родиться другой наследник, да и Лев Фока едва ли согласился бы занять второстепенное положение, став императором вследствие женитьбы на Зое. В качестве единственного надежного «защитника» одинокого Константина Порфирородного Феодор назвал Романа Лакапина.

Действительно, даже для того времени, когда герои могли рассчитывать на многие подарки судьбы, Роман выглядел несколько необычно. Этнический армянин, он родился в 870 г. в Каппадокии, в местечке Лакапин, отчего и получил свое прозвище. Происходил наш герой из простых крестьян, трудом, мужеством и умом добившись высших должностей при царской особе. Говорят, некогда его отец спас жизнь императору Василию I Македонянину в одном из боев с сарацинами. Царь не забыл своего спасителя и предоставил тому место в гвардии. Но карьеру его сын должен был делать самостоятельно. Не лишенный талантов, Роман поступил на царскую службу и к 30 годам уже занимал должность стратига Самосской фемы. А в 912 г. сменил сановника Гимерия на посту друнгария – верховного адмирала имперского флота. Это был прекрасный отец и хороший муж, и его жена Феодора к описываемому времени подарила Роману шестерых детей; позднее она родит еще двоих[341].

Как выходец из скромного сословия, Лакапин не отличался образованностью, не обладал особыми талантами и знанием придворной жизни – для высшего света Римской империи он так до конца и не стал «своим». Позднее, вспоминая о своем невольном опекуне, повзрослевший Константин Порфирородный писал, что Роман Лакапин был ненавидим, порицаем и поносим синклитом, народом и клиром. «Господин Роман василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежал ни к тем, кто с детства воспитан в царских дворцах, ни к тем, кто с самого начала следовал римским обычаям. Он был не из царского и не из знатного рода, а потому он многое вершил деспотично и крайне самовластно, не повинуясь ни запретам Церкви, не следуя заповедям и повелениям великого Константина»[342].

Но на тот ммент времени скромность происхождения и принадлежность к военной элите предопределили решение царя: Константину VII внушили, что Роман никогда не сможет стать ему соперником; и он поверил. Когда предложение Феодора было тайно передано Роману, тот первоначально отказался, поскольку прекрасно понимал, что означает для него схватиться с всесильным паракимоменом Константином и его родственниками. И точно – тайна переговоров скоро перестала быть таковой для паракимомена, который явился к Лакапину и потребовал срочно отправиться с флотом по назначению.

Хитроумный армянин сделал вид, что во всем подчиняется сановнику и тем немного успокоил того. Константин спросил, нет ли у Романа видных телом и лицом гребцов, способных служить при царской особе – друнгарий флота ответил утвердительно и предложил паракимомену пойти и посмотреть кандидатов, уже отобранных им. Но когда они вместе подошли к судну, флотоводец отдал громким голосом приказ, и его матросы схватили Константина. Вельможу отправили под арест, и все просьбы императрицы, обращенные к Роману Лакапину, оказались тщетны.

Для всех было ясно, что политическая жизнь императрицы уже завершилась. И когда ее посланцы прибыли к Лакапину с требованием освободить паракимомена, народ забросал их камнями. Ответ на вопрос «Почему случился бунт?» дал воспитатель царя Феодор: «Лев Фока погубил римлян, а паракимомен Константин – дворец». Это был прямой намек на страшное поражение, постигшее византийцев при Льве, и надоевшее всем всевластие паракимомена Константина.

Убедившись, что Константин уже не опасен, а авторитет его матери и Льва Фоки сильно пошатнулся, юный император приказал явиться к нему во дворец патриарху Николаю и магистру Стефану. Он объявил им, что отстраняет мать от власти и принимает бразды правления государством в свои руки. Зоя бросилась во дворец, желая умолить сына не лишать ее царского титула, но тот был непреклонным, единственно разрешив ей проживать при себе во дворце. Последняя надежда августы – Лев Фока тонко почувствовал ветер перемен и тотчас послал гонца к Лакапину с предложением дружбы, высказав попутно мысль о желательности породниться семьями. Роман ответил ему согласием[343]. Но для Зои это было лишь началом новых бед: вероятно, по приказу патриарха группа придворных насильно постригла императрицу в монахи под именем Анны, тут же отправив ее в дальний монастырь.