Махатма. Вольные фантазии из жизни самого неизвестного человека

Вначале он увидел овраг, заросший по дну сочной травой и молодым лиственным лесом по склонам. Отвесные лучи солнца освещали овраг. Вальди почуял несравнимый ни с чем запах скошенной травы. Душистый зелёный овраг лежал у него под ногами – не рядом, но в то же время как бы и вблизи; Вальди вгляделся и уловил движение в траве, внизу. Непостижимым образом дно оврага приблизилось почти вплотную, и стало видно, как по траве бегают ангелы.

– Этого не может быть! – волнуясь, крикнул Вальди, не заступая, однако, путь бегунам. – Вы не ангелы! Так не бывает!

Ангелы ничего не ответили, они продолжили бегать из конца в конец оврага, по траве. Их было четверо, они пробегали мимо Вальди, а он, глядя на них, гадал: зачем они бегают по оврагу, с какой целью? И как они тут оказались, когда их нет, они не существуют в природе? Ангелы вместе с тем не оставляли в Вальди сомнений, что это – именно они, хотя никаких крыльев у них не было видно за спиной, они не пели нежных песен и занимала их как будто одна лишь эта беготня. На первый взгляд, они были совершенно одинаковы, но это лишь на первый взгляд: ангелы отличались друг от друга и выражением лица и, пожалуй, ростом – одни были подлинней, другие покороче. Одежда скрадывала очертанья их фигур, они двигались совершенно бесшумно, и дыханья их не было слышно на бегу; никто из ангелов не запыхался. Глядя на них, Вальди радовался молчанию ангелов; они были всецело увлечены своим занятием и ни на что не отвлекались.

Не он один наблюдал за их воздушным бегом: из кустарника выглядывали коричневые в бежевую полоску дикие кабанята размером с собаку, и озабоченно следили за происходящим. Стоя в стороне, Вальди никак не выдавал своего здесь присутствия, да и кабанята ни на что, кроме бегущих босиком, не обращали внимания. Чуткие дикие кабанята, из своих кустов они, наверняка, заметили наблюдающего Вальди, но не подали и вида. Для них появление ангелов было событием неординарным – куда более важным, чем присутствие Хавкина в их овраге.

А Вальди дивился, стоя в траве. Ангелы! Откуда они взялись, когда их нет? Высшая сила, направляющая – да, есть, но не станет же она размениваться на эти ангельские бега в овраге! С другой стороны, вот они бегают, и это тоже неоспоримо: можно протянуть руку и дотронуться до них. Но лучше всё же не протягивать и не дотрагиваться, а только глядеть ненавязчиво.

Сколько времени он там стоял и глядел, Хавкин не знал: время в этом овраге разрядилось и растеклось, и минута слилась с вечностью. А потом пришёл рассвет; с удовлетворением вдыхая запах скошенной травы, Вальди поднял голову с подушки.

В тот день, в библиотеке Британского музея, он повстречал Самуэля Каменецкого.

Чего-чего, а библиотек в Лондоне хватало: и публичных, и научных, и университетских, и клубных – всяких. В библиотеку Британского музея Хавкин наведывался редко, там собирались «на огонёк» люди из российской политической эмиграции, а у Вальди не возникало желания с ними пересекаться и подымать пласты прошлого. Публичные библиотеки, пользующиеся стойкой репутацией в среде читателей, привлекают в свои залы и закоулки людей думающих, а то и выступающих вразрез с устоявшимися стереотипами и политическими клише. Таких диссидентов, поискав, можно обнаружить в любом книжном собрании, в большинстве цивилизованных стран, где Слово худо-бедно отделено от государства и живёт своей жизнью. Книги, значит, составляют питательную среду для проявления инакомыслия. Так было, так есть. Весьма возможно, что и в сожжённой дураками и мерзавцами Александрийской библиотеке была своя «курилка», где собирались стайкой древние диссиденты – обменяться острыми новостями, поболтать о том о сём.

Встреча с ангелами вывела Вальди Хавкина из состояния клейкого покоя. Наутро сочный запах травы приятно его преследовал, голова была свежа, а душа гостеприимно распахнута. Он хотел, не откладывая, совершить какой-нибудь деятельный поступок, словно проснулся не после дивной ночи в овраге, а вдруг освободился от сбившихся в войлочный комок унылых лондонских месяцев, которым не видно было конца. Он решил побороть в себе неприязнь к оставленному вдалеке отечеству, где об оцепенении и скуке не могло быть и речи, и взглянуть хотя бы поверхностно на происходящее там. Ему нужны были свежие газеты – он их в руки не брал уже уйму времени – английские, французские, немецкие и, конечно, русские. Газетам нельзя было верить безоговорочно, но какой русский человек, включая еврея, не умеет читать между строк!