Махатма. Вольные фантазии из жизни самого неизвестного человека

Вальди знать не знал, как выглядят литваки в их иешивах, и ехать знакомиться с ними в «литовский Иерусалим» не собирался. Рэб Залман в лисьей шапке ему не то чтобы понравился, но уважение внушил: умный, твёрдый и хитрый человек, уверенный в высшей важности своих убеждений. И эти его незаурядные качества, разбегаясь волнами из далёкой Литвы, благотворно влияют на старого иерусалимского попрошайку с книгой Пророков на коленях, и на богобоязненных базарных торговцев, и на игрушечных евреев Цфата. «Место еврея там, где он может изучать Тору». Вот рэб Залман и изучает, сидя в своём Ковно.

Ветреное настроение Вальди укреплялось тем, что дальше Марселя, куда держала путь «Роза ветров», он не заглядывал. Куда ехать из Марселя? В Париж? В Лондон? Оставалась Лозанна, терпеливо поджидавшая, но отправляться туда сейчас означало для Хавкина конец пути, самую последнюю золотую точку… Лозанна подождёт, никуда не денется. Спокойный спуск к озеру, зелёный глянец швейцарских деревьев, скамейка на берегу и тот загадочный старик по имени месье Ипполит… Время миновало, стариком стал сам Владимир Хавкин. Ему теперь сидеть на той скамейке, глядеть на вечернюю воду озера и на расплывчатую Францию по другую сторону воды.

Это придёт, придёт в свой срок… Чтобы сидеть на берегу безмятежно, как подобает одинокому старику, следует закончить с делами, вновь возникшими, рассчитаться по новым обязательствам, ответственно принятым. В Лондон надо ехать, в банк, и, проведя там время, выйти освобождённым на волю. Сколько времени, поглядывая на часы, предстоит ему провести в бастионе банка? Собаки или кошки, или птицы – белый павлин, например, – не осознают навязчивое тиканье времени. И в этом они куда счастливей своих хозяев.

О поездке Хавкина из Одессы в Палестину не знал никто – кроме профессора-психоаналитика Певзнера и, быть может, ангелов небесных. А иначе как бы они оказались под Цфатом, в лесном овраге, в нужный час?

Да и явление профессора Певзнера, свалившегося на него как снег на голову в тот жуткий день, Вальди с кормы парохода «Роза ветров» склонен был рассматривать как предусмотренную случайность. До встречи с рабби Альрои он находил в нежданном-негаданном визите палестинофила нелепое недоразумение – но это ведь оно, именно оно привело Хавкина в Цфат и поставило на ребро всю его жизнь! Следовательно, пока потрясённый Вальди плёлся от кафе Фанкони к себе в номер, что-то предначертанно вело друга доктора Фрейда по одесским улицам, вплоть до порога гостиницы «Пассаж». Приди профессор на день позже – и он узнал бы, что постоялец Хавкин выбыл в неизвестном направлении. Приди он на день раньше – и Вальди, захваченный завтрашней встречей с Асей, вряд ли стал бы выслушивать всерьёз его предложения.

Певзнер явился точно в срок, как будто сама судьба, эта наряженная цыганкой фея, прислала его к Вальди. Как будто всё было наперёд подстроено и выстроено: путь в Палестину, лесной овраг, светлолицый рабби, чернокаменная Тверия, иерусалимский нищий с книгой Пророков на коленях, рэб Залман из Ковно, распоряжения для лондонского банка о регулярных перечислениях денег в Литву. Всё расписано наперёд, от встречи в холле гостиницы или ещё раньше, от самого начала времён.

Никто, ни одна живая душа не знала и не ведала, где, в каких краях и на корме какого парохода искать доктора Вальдемара Хавкина, пенсионера. А если кто и знал, то молчал: британская военная разведка, хоть и подрастеряла к нему интерес, но, как подобает всякой секретной службе, не утратила его полностью. Джейсон Смит, консультант, был тем, с кем Вальди хотел повидаться в Лондоне. Это он, Джейсон, сыграл как бы теневую, а в действительности заглавную роль в жизни Вальди. Он, тридцать пять лет назад, в Актовом зале парижского биологического общества подошёл к безвестному Вальди Хавкину, прочитавшему доклад о борьбе с азиатской холерой, и предложил ему помощь и могущественное покровительство Британской короны. Так это началось…

Он знал, как связаться с Джейсоном в Лондоне. Телефон его не отвечал, поэтому Вальди отправил по известному ему адресу записку на почтовом бланке отеля «Амбассадор» с приглашением на обед в отличном гостиничном ресторане. Ответ пришёл незамедлительно, в нём с военной чёткостью сообщалось, что Джейсон Спенсер Смит внезапно скончался четырнадцатого числа прошлого месяца от апоплексического удара и погребён на Хайгейтском кладбище.

Всего менее ожидал Вальди по приезде в Лондон получить такое известие. Джейсон в его глазах был словно бы бессмертен, почти вечен, – во всяком случае до той поры, пока существует сам Вальди. Всегда, всю жизнь он возникал в самый нужный Хавкину момент – давно, в самом начале, по деловым причинам, а потом по-приятельски, почти по-дружески. Он возникал раз за разом, и цепочка этих встреч тянулась вдаль и терялась в невнятном тумане будущего. Смит являлся скрытым двойником Хавкина, один без другого был трудно представим. Им вместе следовало бы подойти к последнему берегу – а там Бог весть…