Читаем Махмуд Эсамбаев полностью

Ведь вся наша жизнь — это встречи. Первая — с родителями, другие с людьми, которые дарят нам свою самобытность. Но самые дорогие, самые ценные встречи — это Встречи с Друзьями.

И если в жизни случится хотя бы несколько таких встреч — то можно считать, что тебе необыкновенно повезло».

<p><emphasis>Глава пятая</emphasis></p><p>ПОЛУСТАНОК МЕРКЕ</p>

С февраля 1944 года по Пятигорску ходили слухи, что по всему Кавказу собирают в большие партии и куда-то отправляют чеченцев, ингушей, кабардинцев, балкарцев, представителей других народов Кавказа, которых Сталин обвинил в сотрудничестве с гитлеровцами. Оправдываться, доказать свою невиновность никому не позволяли. Чекисты рыскали повсюду. Хватали людей на улицах, в домах, устраивали облавы на тех, кто пытался укрыться в горах и лесах. Тех, кто оказывал сопротивление, убивали…

Об этом всегда мало писали. А ведь это величайшее преступление сталинского режима — депортация с родной земли целых народов. Даже после того, как культ Сталина был развенчан «дорогим Никитой Сергеевичем», об этом по-прежнему ничего не позволялось говорить. Только сорок лет спустя открыли шлюзы молчания, и хлынула из них на страницы книг и газет лавина народного горя, физических и душевных мук людей, не понимающих — за что?!

О том периоде жизни Махмуда в его официальных биографиях коротко и невнятно сообщалось, что он «волею судьбы» оказался в Киргизии. Что пришел как-то в театр оперы и балета и сказал: «Здравствуйте, я Махмуд Эсамбаев, нельзя ли у вас поработать?» Его приняли, и он со временем стал известным танцовщиком.

Об этом хоть что-то известно. Но мы почти ничего не знаем о том, как он метался по бескрайним киргизским и казахским степям в поисках своих родных и близких, как сам много раз мог стать заключенным и навсегда проститься со своим великим будущим — какие могут быть танцы в лагерях? Он вполне мог сгинуть здесь, в бескрайнем «Архипелаге ГУЛАГ», как сгинули очень многие таланты всех народов, населявших СССР. Но и тут ему, можно сказать, повезло.

Махмуд не любил говорить об этом времени. Он ведь тоже поначалу верил, что великий и мудрый Сталин просто не знает об этих выселениях. И даже когда правда (хоть и не вся, конечно) прозвучала с трибуны партийного съезда, и тогда многие этому не верили. Махмуд страдал больше других. Ведь ему, в отличие от его народа, советская власть дала много не только плохого, но и хорошего.

Не меньшее страдание пришлось пережить Махмуду и в самом конце жизни. Он тяжело переживал крушение страны, распад Советского Союза.

— Убили дружбу народов, — говорил он. — Жадные до власти политики кромсали по живому. Наспех слепили СНГ, и где это объединение независимых государств? Где содружество? Ну ладно прибалты — эти всегда в сторону смотрели, их корни в Европе. Но остальные? Кому мешал Союз? Мудрый Назарбаев и мой друг, замечательный поэт Олжас Сулейменов, предлагали создать Евразийский союз с конфедеративным устройством. Почему их никто не послушал? Собрались в Беловежской Пуще три жадных до власти мужика, выпили для храбрости и разодрали живую страну на кровоточащие куски… А что потом? Нескончаемая смута. Стрельба из танков по парламенту. Вот оно какое получилось похмелье…

Только под конец жизни стала известна Махмуду страшная история про чеченское село Хайбах, где в феврале 1944 года руководитель операции по выселению полковник Михаил Гвишиани загнал в старую конюшню всех жителей, которых сумел застать на месте — более семисот человек стариков, женщин и малых детей. И сжег всех, как это делали фашисты. За что потом лично Лаврентием Берия был награжден орденом.

Позволю привести несколько строк из того, что известно мне лично. Полковника Гвишиани Хрущев собирался расстрелять, как это было сделано с Берией. Палача спасло то, что его старший сын, Джермен, женился на дочери премьера Косыгина Людмиле. Пришлось Косыгину спасать родственника от расстрела. Гвишиани дорабатывал простым экономистом в Доме правительства в Тбилиси. До конца своих дней этот изверг оглядывался по сторонам, опасаясь за свою поганую жизнь. Но душегубу повезло — он умер своей смертью…

Родителей Махмуда забрали в самом начале, 23 февраля. Не помешало и то, что отцу было 97 лет и что старший его сын погиб, защищая границу СССР. Забрали и сестру Махмуда Паду со всей ее семьей.

Тихонько, на ушко, Махмуду посоветовали потерять паспорт. Театральное начальство имело связи и могло помочь восстановить документ, обозначив там другую национальность. Театральное начальство было готово на всё, чтобы увести от преследования своего основного балетного солиста.

Махмуд отказался. Тогда директор театра С. Г. Ходос вызвал его в свой кабинет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное