Читаем Махмуд Эсамбаев полностью

— Не знаю, как сложится дальше твоя судьба, — сказал он Махмуду. — Но ведь и там, в Казахстане, куда отправляют чеченцев, есть театры большие и маленькие, музыкальные и драматические, и ты везде сможешь работать. Вот я написал для тебя рекомендательное письмо. Если окажешься в большом городе, можешь смело идти с этим письмом к директору любого театра. Наш коллектив и меня они наверняка знают и возьмут тебя на работу.

Махмуд поблагодарил директора, спрятал письмо и ушел. Сейчас ни будущая, ни настоящая работа его не волновали. Он думал о том, как найти своих высланных за тридевять земель родных…

В этот же день он прямо на улице подошел к милиционеру и сказал: «Вот мой паспорт. Я чеченец. Заберите меня. Я хочу быть там, где находятся все мои родные».

Милиционер только головой покачал… и отвел Махмуда в участок. Там уже собралось множество чеченцев, ингушей, карачаевцев, балкарцев. Настроение было подавленное. Все ждали высылки и совершенно не были к ней готовы. Почти ни у кого не имелось теплых вещей и продуктов. К собранным на участке людям никто не приходил. Все понимали, что если какие-то отчаянные родственники придут с передачей или письмом, то сами тотчас окажутся в камере. Ну а к Махмуду и вообще никто не мог прийти. В театре его потеряли, а родные — родных у него не осталось, все были отправлены куда-то в бескрайние степи Казахстана…

Спустя насколько дней арестантов загнали в товарные (телячьи) вагоны, где до этого возили скот, и под охраной автоматчиков отправили в дальний неведомый путь.

Это была дорога в ад…

Переживший эти события Хажбикар Боков вспоминает: «Заклятый враг вайнахского народа генерал Ермолов писал: «С чеченцами, народом сильным, живущим в состоянии совершенного равенства, не признающим никаких между собой властей, а потому и зависимости, употребляю единственное средство — терпение».

По сей день большим почитанием у вайнахов пользуется волк. Он — символ свободы, непокорности, смелости. И в самом деле, он не поддается дрессировке, подобно львам, тиграм и даже слонам, которых человек приучает выполнять команды и ходить на задних лапах. Человека смелого, отважного, стойкого у нас отождествляют с волком.

Сталин слова «терпение», понятного даже царскому генералу Ермолову, не знал и знать не хотел, а чеченцев ненавидел с юности. Их отвага и гордость, их любовь к родной земле ничего не значили для него. Чеченцы для него всегда были волками, исправить которых может только смерть.

С начала 1944 года на восток, в Сибирь и Казахстан, нескончаемым потоком потянулись поезда, заполненные гражданским населением. На станциях из вагонов, находящихся впереди состава, выскакивали автоматчики и открывали тяжелые двери теплушек, в которых толпились старики, женщины, дети. Они отрешенно смотрели на незнакомую заснеженную землю. Поодаль от состава собирались местные жители и рассматривали неведомых пассажиров, едущих под охраной. Жители спрашивали друг друга: «Кто они, эти люди? Какие совершили преступления? Неужели и правда изменили Родине? Но как могли это сделать дети, женщины и седобородые старцы?» Ответа не было. Его не знали ни люди с автоматами, ни те, кто находился в вагонах под охраной…

Около миллиона человек, проживающих на Северном Кавказе, было отправлено в восточные районы страны. Все они официально именовались «спецпереселенцами», но ехали, как арестанты, в товарняках с наглухо закрытыми дверями и под строгой охраной. Так началось их хождение по мукам.

Нынче большинство чеченцев и ингушей, как и других бывших переселенцев, родилось и выросло на древней земле своих предков. Для них тот трагический отрезок в жизни отцов и дедов, матерей, старших братьев и сестер как бы за пределами памяти. О нем молчат ученые, мало и скупо пишут в учебниках. Долгие годы все делали вид, что мрачного периода депортации будто и не существовало, но он и поныне несмываемым пятном лежит на памяти народов. И люди хотят знать правду о прошлом.

Возьмем текст одного из законов, принятых в те годы Верховным Советом РСФСР. Его содержание вызывает сложное чувство. В документе говорится: «Во время Великой Отечественной войны, когда народы СССР героически отстаивали честь и независимость Родины в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, многие… по наущению немецких агентов вступили в организованные немцами добровольческие отряды и вместе с немецкими войсками вели вооруженную борьбу против частей Красной Армии, а также, по указке немцев, создавали диверсионные банды для борьбы с советской властью в тылу, причем основная масса населения не оказывала противодействия этим предателям Родины».

Как видим, закон составлен жестко. И даже теперь, спустя более полувека, он воспринимается неоднозначно. Некоторые могут сказать даже: ну что ж, зло наказано. Но, простите, какое зло, да было ли оно? Давайте попробуем разобраться.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное