Во-первых, не соответствует действительности утверждение, что «многие вступили в добровольческие отряды». Никаких «добровольческих отрядов», помогавших фашистам и состоящих из «многих» чеченцев, ингушей, балкарцев, в реальности не было. Тем более что Чечено-Ингушетия оккупировалась врагом лишь частично. Существовали отдельные группы, объединявшие тех, кого советская власть так или иначе обидела, обездолила. Однако подобные обобщения о целых народах на основании отдельных случаев делать нельзя.
И последнее, самое тяжелое обвинение, что «основная масса населения не оказывала противодействия этим предателям Родины». Но ведь эта основная масса, которая подверглась ссылке, состояла из стариков, женщин и детей. Мужчины были на фронте. Они честно бились с врагом. Тысячи из них награждены орденами и медалями, несколько человек удостоены высшей правительственной награды — им присвоено звание Героя Советского Союза.
В бою вражеская пуля не спрашивала национальности бойца. Сражаясь за правое дело, за свободу и счастье всех советских людей, гибли и русский, и татарин, и ингуш, и чеченец, и еврей — солдаты, офицеры всех национальностей. В памяти народной навечно запечатлены герои, павшие в боях и живущие рядом с нами. Они не знали страха и самоотверженно сражались с фашистами, не щадя своей крови и самой жизни. Имена сотен и тысяч чеченских, ингушских, балкарских, карачаевских, калмыцких воинов, а также воинов других национальностей, погибших на войне, незабвенны.
Оставшиеся в живых возвращались домой, к семьям. По официальным данным, за первые месяцы после окончания войны только в Казахстан к своим сосланным туда семьям прибыло свыше 16 тысяч демобилизованных солдат и офицеров, освобождавших Родину и Европу от фашистского рабства. Их, представителей репрессированных народов, также отправляли в ссылку. Они долгие месяцы искали своих родных и близких, угнанных в бескрайние и безлюдные просторы степей.
История не знает таких примеров, когда целые народы лишались бы своей родной земли, на которой жили веками, и подвергались ссылке. Замечу, что совершалось всё это не только с ведома Сталина, но и под его личным оперативным контролем. Депортацией чеченцев и ингушей руководил сам Берия. Находясь в Грозном, он систематически информировал о ходе операции «отца народов».
Вот несколько красноречивых деталей этой бесчеловечной акции, возведенной в ранг закона. Решение о выселении народов было принято, когда советские войска подходили уже к государственной границе СССР, а Кавказские горы давно были очищены от фашистов и бандитов. Какую же опасность и для кого представляли маленькие народы, сыны и дочери которых не жалели ни сил, ни самой жизни для победы над врагом? Не может не смутить и дата принятия самого закона — 25 июля 1946 года. То есть спустя два с половиной года после непосредственного выселения народов с родной земли и свыше года после окончания Великой Отечественной войны.
Для чего нужно замалчивать имена подлинных героев? Почему звезда Героя Советского Союза, заслуженная в 1944 году, вручена ингушу Мураду Оздоеву лишь через пятьдесят два года? Почему замалчивался факт, что чеченец Мовлади Висаитов, один из самых первых героев-красноармейцев, встретившихся на Эльбе с американскими войсками, участниками «второго фронта» против фашистской Германии, был награжден высшим американским орденом Легиона чести? И почему его звезда Героя Советского Союза пришла к нему лишь через полвека, когда его уже не было в живых?
Но это еще не всё. В 1948 году была введена уголовная ответственность за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы СССР в период Великой Отечественной войны. И если во время самого переселения не были определены сроки высылки, то теперь указывалось, что переселение чеченцев, ингушей и других народов проведено навечно без права возврата. Если же кто-то попытается самовольно переменить место обязательного поселения, то есть переехать в соседнее село или район, то «преступник» Особым совещанием при МВД СССР мог быть приговорен к 20 годам лагерей. Пятилетнее лишение свободы грозило тем, кто оказывался виновным в укрывательстве покинувшего свое место переселенца. Вот так со временем ужесточался режим содержания «спецпереселенцев». В общении с ними больше не употреблялось слово «товарищ», а только «гражданин» или «спецпереселенец».
Теперь всё это воспринимается как страница какого-то жуткого фантастического романа. У нынешних людей может даже возникнуть чувство настороженности, не сгущаются ли тут краски? Нет, не сгущаются, ибо всё это я испытал на себе.