Маклай-тамо рус. Миклухо-Маклай

В мае 1880 года, возвращаясь из второго путешествия по островам Океании на пароходе в Сидней, он тяжело заболел, а потом впал в беспамятство и три дня не подавал признаков жизни. Капитан корабля, думая, что путешественник умер, приказал зашить его в мешок и после траурной церемонии опустить за борт. К ужасу похоронной команды мнимый мертвец в мешке зашевелился и захрипел.

«Воскресшего» Миклухо-Маклая перенесли на берег в ближайшем порту на острове Четверга. Выхаживать его взялась семья Честера, администратора острова.

Романтический путешественник потряс воображение и души супруги администратора Элеоноры и её восемнадцатилетней дочери Грейс. Он рассказывал им о своих приключениях среди папуасов (ничем другим он не мог отблагодарить их за заботливый уход). Грейс всё определённей выказывала ему благосклонность и симпатию, но он словно не замечал этого и вскоре после того, как мог встать на ноги и прогуливаться в саду, отбыл в Сидней.

Вслед ему отправились письма и Элеоноры, и Грейс. Элеонора так привыкла делиться с ним мыслями, что продолжала писать даже после его смерти: «Я знаю, дорогой Маклай, письма в тот мир, где Вы теперь, не идут, но в мыслях своих я всё ещё вижу Вас живым...». А Грейс не стала скрывать в письмах своих чувств, призналась, что после его отъезда впала в меланхолию, не знает, как ей быть и готова отдать ему руку и сердце.

Он ответил ей грубо и не совсем справедливо:

«Вы просите посочувствовать Вам, но я положительно не понимаю, как можно сочувствовать человеку, который в полных восемнадцать лет не в состоянии найти себе род занятий, да вдобавок ещё впадает в меланхолию? Чему же Вы научились и с какой целью читали книги? Только для развлечения, чтобы развеять меланхолию? Тогда, не скрою, Вы представляетесь мне человеком совершенно пустым... Необходимо ясно видеть своё назначение и быть готовым исполнить свой долг, иначе, если человек в таком возрасте всё ещё не понял, в чём заключается его долг, он при всех своих природных способностях рискует превратиться в кислого брюзгу либо в скучного, никому не интересного обывателя... Судьба, то есть течение жизни, покоряется тем, кто умеет и настойчиво стремится этим течением управлять...

Почему Вы решили, что мне нужны Ваши рука и сердце? Прежде всего, милая девица, я почти вдвое старше Вас. При такой разнице в возрасте даже с общего согласия брак был бы противоестественным и потому уродливым.

И потом откуда Вы взяли, что я намерен жениться? Можете принять к сведению: такого намерения я не имею. И для Вас же хочу добавить: я не терплю женщин, которые, манкируя своей принадлежностью к «слабому полу», считают возможным жить, никаким делом не оправдывая своего существования, но при этом претендуют на сочувствие, уважение и даже поклонение. И уважение, и более всего поклонение должны, быть заслужены деянием, трудом, но никак не одной только «милой внешностью».

Прошу Вас более не докучать мне...»

В его словах можно уловить некоторую горечь. Возможно, он просто опасается, что слишком молодая девушка с милой внешностью вскоре разочаруется в нём. К тому же учёный вряд ли сможет её достойно содержать. Да и что ей делать во время его долгих отлучек? Николай Николаевич упрекает её в ничегонеделании, но легко ли получить профессию и начать трудиться, находясь на отдалённом острове? Именно зрелый человек мог бы стать её супругом и наставником.