Малабарские вдовы

На еще одном письменном столе, в углу, стояла пишущая машинка, однако молодая женщина, вольготно устроившаяся на стуле рядом, никак не могла быть секретаршей. Она была бронзовато-смуглая, лет шестнадцати, с длинными волосами, стекавшими на полупрозрачное розовое сари. Почувствовав направленное на нее внимание Первин, девушка резко отвернулась в сторону, скрыв лицо. Когда она изменила позу, мелькнул изгиб обнаженной груди.

– Какой кошмар, – выдохнула Первин. На миг закрыла глаза – вдруг окажется, что это неправда. Но когда открыла, оказалось, что полуголая девица все еще на месте, а кроме нее, в кабинете еще два человека. В одном – он развалился в шезлонге – Первин признала близкого друга Сайруса, Декстера Давара. Вторым был индус по имени Бипин Дутта – она мельком видела его на свадьбе.

Бипин в неподдельном ужасе вскочил на ноги, Декстер же с пьяной ухмылкой развалился вальяжнее прежнего.

– Первин, что такое? – Сайрус железной хваткой схватил ее за руку.

– Я хотела задать тебе тот же вопрос. – Она изо всех сил старалась говорить спокойно. – Когда ты открыл мне дверь, кого ты ждал?

– Разносчика с ужином! – ответил он, и его горячее дыхание наполнило ей ноздри запахом бурбона. – Всяко не тебя.

– Разносчика с ужином – или еще одну женщину? – Первин догадалась, что длинноволосая девица – из чоула по соседству. Возможно, она часто проводила с Сайрусом вечера. Возможно, дурваны только потому и впустили ее, Первин, что думали: и она приглашена на эту разнузданную вечеринку.

– Чем я занимаюсь – это мое дело, – пьяно процедил Сайрус. – У тебя нет никакого права приходить сюда и вмешиваться.

Декстер, так и лежавший мешком в шезлонге, икнул и объявил:

– Вот ведь не повезло!

– Я пришла только потому, что… – Первин не стала ничего объяснять. Нужно было разбираться с непосредственной ситуацией. И она прорычала: – Красивые же ты мне сказки рассказывал о том, почему допоздна задерживаешься на работе.

– Ничего ты не знаешь. – Карие глаза Сайруса смотрели ей в лицо, но вместо любви в них читалось презрение.

Первин отвела взгляд и стала рассматривать незнакомку: лицо у той было перекошено от ужаса.

– Это она наградила тебя венерическим заболеванием? Или ты пригласил ее впервые, чтобы самому заразить?

Глаза его сверкали от ярости.

– Чтоб тебе умереть.

– Прошу вас, успокойтесь, миссис Содавалла, – вмешался Бипин. – Эта особа пришла по собственному желанию. Ваш муж не просил ее…

– Не лгите за него. – Первин вновь повернулась к Сайрусу и поняла, что еще никогда в жизни так не сердилась. Она буквально кипела, но не столько от ярости, сколько от унижения.

Лицо Сайруса побагровело, слова звучали угрожающе.

– Зря ты раскрыла рот.

Уголком глаза Первин заметила, что девица слезла со стула и крадется к двери. Первин резко бросила ей:

– Сходи к врачу, а то…

«Будет слишком поздно», – хотела она добавить, но Сайрус ударом кулака сбил ее с ног.

Удар пришелся по носу и скулам. Первин отлетела назад на несколько шагов. Оправиться не успела – Сайрус склонился над ней и въехал кулаком в глаз.

Затылок взорвался болью, она стукнулась о книжный шкаф, тот закачался. Бутылки-образцы полетели на пол, Первин – она лежала на полу – почувствовала, как они камнями падают ей на спину, бьются; стекло режет спину, по ней течет прохладный алкоголь. Первин рукой заслонила искалеченное лицо от падающих бутылок, ей смутно слышались какие-то крики и звуки борьбы. Бипин Дутта пытался оттащить от нее Сайруса.

– Прекрати, ты с ума, что ли, сошел? – кричал Бипин. – У нее отец – адвокат…

– Она моя жена! – бушевал Сайрус. – Я делаю что положено.

Во всем теле пульсировала боль. Первин с усилием села, уперлась ладонями в пол – в кожу впились осколки.

– Сволочь! – выкрикнула она, выплескивая накопившийся гнев. – Ты никогда меня не любил, да? Женился ради денег.

Первин почувствовала, как ее тянут за руку, и поняла, что второй пьяный приятель, Декстер, пытается ее поднять. Он сказал ей на гуджарати:

– Вы зря сюда приехали. Уходите, пожалуйста…

Сайрус вырвался из рук Бипина и приближался снова. Декстер бросился наперехват. Все трое мужчин сцепились, Первин поднялась с колен, выпрямилась. При падении сари ее размоталось. Она обернула складки шелка вокруг тела, пытаясь хоть как-то соблюсти приличия, и, хромая, двинулась к выходу.

Увидев, как она медленно выходит из здания, тонга-валла вскочил на ноги.

– Мемсагиб! Что случилось? Я пошлю дурванов за констеблями.

– Прошу вас, не зовите никого. – Первин не говорила, а хрипела. – Просто отвезите меня обратно.

– То есть домой?

Первин выдавила сквозь кашель:

– Да. И побыстрее.

Тонга-валла огрел лошадь хлыстом, Первин вздрогнула, вновь переживая всю боль нападения Сайруса. Сегодня утром он поцеловал ее на прощание. Теперь она знала, что это был последний поцелуй.