Малая Бронная

— Соображает, — похвалила Пана. — Расставил людей точно по-нашему. Орудуют. Им всем сразу дали и ломы, и лопаты, небось потребовал обеспечить орудиями производства!

Но долго смотреть на копошащихся соседей некогда, опять взялись за работу.

— А давайте их вызовем на соревнование, — предложил Славик.

— Ты что, родимый, куда ж дедам до нас угнаться? — пожалела старых Зина. — Хоть бы не рассыпались здесь от страха.

— А все же интересно, что он за начальник? — И Пана глянула в сторону мельтешащей зеленой шляпы. — «У меня в кабинете»! Все, лом себе взял, солиднее выглядеть с ломом? Ой, умора, а поднять его как следует не может.

Замолчав, все увлеклись работой. Ломы отваливали куски земли, падая, они разбивались, и их подгребали лопатами… Хорошо шли, траншея была уже по грудь самой из них высокой, Пане.

Вдали ухнул выстрел, другой, превращаясь в сплошняк гуда, а от едва видной казармы зачастили зенитки.

— Дневной налет, божечка ж мой! — охнула Зина, роняя лопату.

— Совсем обнаглели, сволочи, — высунулась из траншеи Пана.

За нею повыскакивали Славик с Алей. Все уставились в небо на западе.

Самолеты шли стороной, на Москву, по три, прерывисто урча.

— Эх, прорываются! — чуть не плача закричал Славик. — Где же наши «ястребки»?!

Соседняя четверка новеньких во главе с зеленой шляпой поковыляла к казарме. Их удаляющиеся фигурки почему-то далеко разошлись, и стало видно, что тут собрались одни мужчины, а вернее, старики.

— Это шляпа их рассредоточил, по всем правилам военной науки, — посмеивался Славик.

Передний споткнулся, упал, зеленая шляпа откатилась. Попадали и остальные.

— Дед споткнулся, а остальные решили, что он им пример подает, — жалея, смотрела на старых Зина.

— Сбегать поднять? — и Славик рванул было, но увидел, что старик уже встал и подобрал свою шляпу.

Они сбились в кучку, оборачиваясь на группу Паны, размахивая руками, спорили.

В небе тройки фашистов смешались, их заворачивали «ястребки». У одного немца вспыхнуло крыло, с него огонь плеснулся к кабине, и, набирая скорость, самолет ринулся вниз. Через некоторое время от земли выбросилось пламя и ухнул взрыв, другой, третий…

— Одним гадом меньше, — процедила Пана. — И сам, и его бомбы повзрывались. Поработаем маленько, отогнали вроде.

Но тут гонимый одним из легких и вертких «ястребков» бомбардировщик, делая крюк, повернул на траншеи. Второй ястребок парил над ним, поливая почти невидимыми струями огня. Бомбардировщик пошел, тяжело переваливаясь, задели, видно, ястребки. Рыры, рыр, рыр — кружилось над полем у казармы. Фашист маневрировал, но подбитому ему было слишком тяжело. И вот похожая на длинную тень капля отделилась от его брюха.

— Бомбит… — озадаченно раскрыла рот Зина.

— Чтобы уйти, разгружается, — догадалась Аля.

Вторая капля, третья… Ввжжиии-и, вжи-и-и, вжж… Вой, грохот, сплошное месиво земли…

Зина вцепилась в руку Паны:

— Ты здесь давно, было такое?

— Конечно. Вот там, — и она махнула рукой в сторону от казармы.

Все посмотрели туда. Увидели сгрудившихся, припавших к земле дедов. И только тут Пана спохватилась, крикнула как могла громко:

— Эй, граждане, бегите к окопам, вон тот ближе-е! — И махала руками, показывая направление. — И мы прыгаем. — Она столкнула Зину, спрыгнула, увидела, что Аля стоит, смотрит в небо, дернула ее за ногу.

Зина высунулась, крича изо всех сил:

— Славик, да Славик же!

— Ну что ты? Раз слышно, как бомбы летят, значит, далеко.

Падая, Аля уже не слышала и не видела ничего: ни солнца, ни грохота, но крикнула Славику:

— Давай к нам! — И знала, что он прыгнет к ним, за нею, как в детстве, всегда и везде.

Она чувствовала, как ее тянет за ногу Пана, но помочь ей, сползти самой в траншею не давала рука, что-то ожгло ее в этой темной круговерти. Аля сжалась и покатилась на дно окопа, почувствовав упершийся в плечо ботинок Славика. И тут же земля обрушилась на них.

Это был последний взрыв, немец разгрузился и ушел. Все затихало. Ни урчания самолетов, ни зениток, только вдали одиночные выстрелы пушек. Но вот и они смолкли. Пропели легкими моторами возвращающиеся «ястребки» — и тишина.

— Как в могиле, боже ж мой, — отряхивая землю, встала Зина и полезла из траншеи.

— Ты куда? Еще же может… — остановила ее Пана.

— Славика с нами нет… один, где он там? — И Зина вылезла в пыльную протемь поля.

— Как там? — удивилась Аля, шаря за собой одной рукой. — Он же полз за мною?

Пана не выдержала, тоже полезла, легко вскидывая свое крепкое тело. Было слышно, как осыпается земля на стенках их траншеи, оседает поднятая взрывом земляная пыль.

Инстинктивно прижимая к себе левую руку, Аля поднялась на дне траншеи. Увидела только ноги Паны в кирзовых сапожках. Найдя опору ногам и цепляясь правой рукой за край траншеи, Аля выползла наверх. Встала, чувствуя, как левая рука становится тяжеленной и вроде бы мокрой. Повернулась туда, откуда ее сдернула в траншею Пана. Там она и стояла, Пана. Пыль осела, небо прояснилось и было видно, как грязно лицо Паны, а глаза опущены к земле. У ее ног на коленях стояла Зина, она не отряхнулась как следует, светлый пуховый платок стал асфальтового цвета.