Мальчик из Югуру

Как всегда, решение Киланко было продуманным. И сборщики с шестами, мотыгами и корзинами двинулись в путь. Тропинка, по которой они шли к саду, была мокрой от выпавшей за ночь росы. Идти предстояло около километра. В воздухе разливался нежный запах спелых плодов. Четыре месяца тому назад вся Югуру благоухала ароматом цветущих апельсиновых деревьев. Пчелы, осы и другие насекомые собирали обильный нектар. Они залетали и на участок Киланко. Их видели почти повсюду вокруг горы Югуруны. Затем постепенно они стали залетать всё реже и реже в эти места. Деревья отцвели. И вместо цветов появились маленькие зеленые плоды, которые людям приходилось с утра до вечера охранять от птиц. Повсюду стояли чучела. А для Ассани, Бураймы, Камары и Исдина это было время, когда они часами упражнялись в ловкости, отгоняя куропаток, голубей, малиновок, воробьев и других прожорливых птиц.

Плоды созрели. До этого несколько ночей подряд шли проливные дожди. Земля насквозь пропиталась влагой. Сад и вся растительность в Югуру как будто помолодели. Все дышало жизнью, росло прямо на глазах, и плоды, как им и было положено в это время года, быстро созревали и наливались. Городские жители, белые и африканцы, приезжали в сад и долго осматривали его. Апельсиновая роща Киланко была выращена из отборных саженцев, купленных в питомнике большого города Джен-Кедже́. За это работники агротехнического и лесного ведомств, а также сельскохозяйственного кооператива имели право осматривать сад и проверять урожай, который поставлялся им в первую очередь.

В огромном саду два раза в год созревали крупные и сочные плоды с тонкой желтоватой кожицей. Во время сбора урожая апельсиновая роща представляла собой великолепную картину. Запах фруктов распространялся далеко вокруг. Ноздри жадно раздувались, и начинали течь слюнки. Аромат перехватывал горло, и приходилось открывать рот, чтобы отдышаться.

Когда подошли к саду, солнце только-только поднималось, медленно выплывая из-за горы Югуруны. На фруктовые деревья легли его первые лучи, создавая удивительную игру света и теней. Зрелище было незабываемое! Каждый луч солнца, словно в каком-то причудливом танце, повинуясь воле спускающегося с гор легкого ветерка, скользил с одного плода на другой.

«Этот сказочный сад наполняло нежное благоухание зрелых плодов. Оно проникало в плоть и кровь людей, невольно, привязывая их к родным местам, к земле-кормилице» — так в дальнейшем Айао напишет в одном из своих школьных сочинений.

До него братья и сестры не раз описывали их семейное владение так живописно, что в конце концов двое школьных учителей и целая толпа учеников решили приехать и посмотреть сад своими глазами. Эта постоянная, никогда не гаснущая, вечно молодая любовь к саду захватила и детей Киланко, особенно Айао. Вот и теперь, придя сюда вместе со сборщиками фруктов, он оказался полностью во власти его очарования.

Несколько человек начали шестами стряхивать плоды с деревьев. Другие же, стоя на лестнице в гуще листвы, срывали и складывали в корзины самые спелые плоды, которые могли разбиться, падая на землю. Наполненные корзины они передавали стоящему чуть пониже работнику, чтобы он осторожно спустил их вниз. Когда по всему саду апельсины дождем сыпались на землю, казалось, будто налетал ураган. Он шумел в ветвях деревьев, срывая плоды, но веток не ломал и не наносил им никакого вреда.

Год тому назад Айао наблюдал точно такую же картину, но тогда она не произвела на него ни малейшего впечатления. Теперь же он смотрел как завороженный, словно ему наяву снился какой-то сказочный сон, где все было необыкновенно — и движения и звуки. Отец запретил ему отвлекать рабочих болтовней и расспросами. И он, пообещав быть послушным, усердно помогал сборщикам.

Женщины работали внизу. Им помогали дети Киланко. Все вместе,они подбирали апельсины руками или сгребали их лопатами в большие кучи, а рядом ставили корзины, наполненные только что снятыми с деревьев плодами. С песнями и шутками переходили они от дерева к дереву. Глядя на сборщиков, Айао казалось, что их становилось все больше и больше и двигаются они по саду во всех направлениях. Опьяненный этим движением, Малышка словно переселился в какой-то фантастический мир, где человеческие фигуры мелькали будто призраки.

— Это тебе, мой Малышка, ешь! — вдруг сказал отец, протягивая ему очищенный апельсин; Айао не видел отца с тех пор, как они пришли в сад.

Апельсин был очищен по-африкански. Очень острым ножом, с которым Киланко почти никогда не расставался, он снял с апельсина тонкой змейкой золотисто-зеленоватую кожицу. Затем, вырезав в нем небольшое углубление, подал апельсин Айао. Мальчик, прижавшись губами к надрезу, начал выдавливать из мякоти густой ароматный сок. Высосав все до капли, он отбросил выжатый апельсин в сторону и принялся за работу, не снимая с шеи змейку из кожицы, которую отец повесил ему как ожерелье, чтобы его позабавить и показать, что помнит о нем.