Мальчик из Югуру

Джилага, Анату и свидетели ответили соответственно инструкциям, полученным ими от полицейского, а затем подошли к барьеру. Джилага назвал свою фамилию, имя, занятие, фамилию и имена своей жены, дочери, затем год рождения Анату и при этом добавил, что он клянется своей честью в достоверности сделанных им заявлений. Переводчик перевел. Свидетели подтвердили его слова.

— Киланко Айао! Свидетели — господа Джилага Абиола́, Экуэффи Иссака и Непот Жак! —снова раздался голос секретаря.

Вот уже восемь лет Киланко почти каждый год присутствовал на такой церемонии, привозя сюда своих детей. Судья и секретарь, узнав его, улыбнулись. Киланко перевел взгляд с официальных лиц на Непота, который стоял рядом с ним, положив руку на плечо Айао. Он чувствовал себя в этом зале очень непринужденно. Громким голосом на языке йоруба он назвал свою фамилию, имя, занятие, фамилии и имена жены, Айао и т. д.

Необычная тишина царила в зале. Слышалось лишь громкое жужжание вентилятора.

Все присутствующие в этот день в зале суда смотрели с изумлением на белого, выступавшего свидетелем у двух африканцев. Даже администратор и судья, наклонившись друг к другу, обменялись шепотом какими-то замечаниями, после чего закивали головами. Несколько торговцев, клиентов Киланко, у которого они закупали апельсины по окончании поставок сельскохозяйственному кооперативу, зашушукались:

— Он правильно сделал, что попросил белого господина быть его свидетелем. Ведь это самый большой начальник в кооперативе, куда Киланко каждый год продает почти все свои апельсины. А кооператив, говорят, потом отправляет их в Европу.

— Конечно, только я, на месте Киланко, был бы поосторожнее. После такой услуги господин может потребовать, чтобы он продавал ему апельсины по сниженной цене.

— Всякая дружба предполагает взаимную выгоду и взаимные услуги. Но я не вижу в этом ничего плохого. Мне кажется, что господин Непот оказал услугу Киланко и его другу только потому, что он часто ездит в Югуру, знает их, и ему хотелось сделать им что-нибудь приятное.

— Может быть. Но я бы ни за что не хотел вмешивать белого в свои дела, требующие судебного решения, а ведь моему сыну уже исполнилось одиннадцать лет.

— А моему тринадцать, и он ужасно вытянулся. Я боюсь, в суде не поверят, что ему десять лет.

Киланко и Джилага со свидетелями покинули зал. Непот, посмотрев на часы, спросил у Бураймы, едут ли они поездом в шестнадцать тридцать. Киланко ответил, что действительно они поедут именно этим поездом, но прежде он хотел бы зайти в два магазина, чтобы сделать кое-какие покупки.

— Я не смогу отвезти вас в Югуру, но вы не спешите и спокойно занимайтесь своими делами, а я на машине заеду за вами к господину Экуэффи в пять часов, и мы приедем в Элеше быстрее, чем поездом.

Бурайма перевел. Джилага и Киланко горячо поблагодарили господина Непота.

Два часа спустя машина инспектора кооператива отъехала от дома Экуэффи. Дети из соседних домов, увидев у себя в квартале белого человека, собрались вокруг и гурьбой, с веселыми возгласами провожали его машину. Еще бы, ведь машина отъехала без того, чтобы кто-нибудь заводил ее ручкой, как это обычно бывало с заезжавшими сюда легковушками и грузовиками.

Айао, усевшись впереди рядом с Непотом, был необыкновенно горд. Третий раз за день он ехал в автомобиле, в то время как никто из его братьев и сестер даже и не садился в чтакую машину. Чем бы заняться? Смотреть по сторонам? Или повернуться к отцу, брату и остальным, сидящим сзади? А может быть, внимательно следить за каждым движением господина Непота? Но вопрос решился непредвиденным образом: Айао просто заснул и, как сурок, проспал всю остальную часть дороги.

30. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В ШКОЛЕ

Айао начал ходить в школу после рождественских каникул. «Он сияет, как солнышко»,—сказала о нем в то утро Фива. Это событие в жизни Малышки внесло некоторые изменения в установленный для старших порядок: обычно они шли в школу, расположенную за двенадцать километров от Югуру, пешком и возвращались так же. Для нового школьника это было бы слишком утомительно. Поэтому Киланко принял следующее решение: старшие отдают свои портфели Малышке, а он, вместе с Фивой и Анату, отправляется в Афежу на пироге. Фива провощает в школу обоих малышей, которые помогают ей нести учебники всех остальных. После уроков они должны возвращаться таким же путем.

В течение всего учебного года Айао ездил из Югуру в Афежу и обратно по реке. Дорогу он изучил во всех подробностях — плеск волн и все оттенки красок по берегам в различные времена года. Слушая всевозможные истории и просто разговоры попутчиков, он незаметно постигал обычаи и нравы не только своего края, но даже тех отдаленных мест, одни названия которых уже волновали его детское воображение, впитавшее в себя поэтические образы сказок бабушки Алайи: селения Монлейе́, Ологбо́, Винигба́, Алоши́н, Гидигбомба́, Фийо́, Окуте́, Амика́н...

У Айао был друг — мальчик из Амикана, которому он часто приносил апельсины. Но эта дружба началась с большой ссоры.