Мальчик из контейнера

— Отчасти. Раздевайся, за чаем все тебе расскажу.

— Хорошо, — посмотрел Юрий на жену с немалым интересом.

Причесав короткие темно-русые волосы перед трюмо в коридоре, Юрий зашел в кухню. Вера поставила на стол свежезаваренный чай, печенье в вазочке, колбасу на тарелочке, масло и сахар.

— Ну-с, слушаю-с! — сказал, насыпая сахар в чашку. Вид его говорил: «Что интересного может выдать человек, далекий не только от политики, но и от жизни вообще? Ребенок, кухня, дом, муж, степь и сопки…»

— Нас обманывают! — выпалила Вера.

— Кто?

— Все! Наши власти!

— В чем это проявляется? — допрос следователя по особо важным делам, а не вопрос мужа.

— Нам говорят, что война, или по их названию «Военная операция в Сирии», проводится с целью ликвидации террористических группировок Исламского государства ИГИЛ вдали от нашей страны…

— Слышал. Дальше.

— Якобы эти террористы, победив в Сирии, начнут расползаться по земле, как пауки, и все живое уничтожать…

— Да, так.

— Заполонят Россию, где поддержки ждут якобы присмиревшие исламисты Чечни, Татарстана и Бог знает еще кого…

— Что не так?

— А то не так, что это ширма, за которой скрывают истинные цели войны, то бишь, операции!

— Уже интересно. Какие цели скрывают наши вожди?

— Прибыль от сирийской нефти, вот какие! — выкрикнула Вера. — Контроль добычи нефти, ее разведка и сбыт! Клан Башара Асада владел всей сирийской нефтью, это не понравилось террористам ИГИЛа, курдам, американцам и…

— Неужто еще и России? — поддельно удивился Юрий.

— Угадал! Нам!

— Прекрасно! Будем богаче! Или тебя это не устраивает?

— Нам, да не нам, — с видимым огорчением сказала Вера.

— Как это понимать: «Нам, да не нам»?

— А так. Дулю с маком получит от этой нефти русский человек.

— Кто получит — открой секрет?

— Кто у нас все получает, не заешь? — Вера придвинулась вплотную к мужу.

— Да мало ли кто у нас получает не по заслугам?

— Олигархи — раз, члены правительства — два, депутаты Госдумы — три! Пока этих хватит.

— Да, и этих немало!

— Вот и получается: мы на государственном уровне защищаем добро олигархов, гибнем там, а террористические группировки расползлись по всей России! Их вылавливают от Калининграда до Дальнего Востока во всех городах. Они свили гнезда, вовлекают молодежь, настраивают против своих же граждан…

— Золотце! — прикоснулся ладонью к горячей щеке жены Юрий, — к сожалению, я это знал до твоего открытия; только это ничего не меняет в нашей жизни, мы бессильны что-то изменить в этом государстве, во всяком случае сейчас. Да, воруют, да, грабят, ну и что? Выйдешь на улицу, крикнешь: «Караул! Грабють!» Сочтут за ненормального, отвезут в психушку, и через пол года будешь таким на самом деле. Тебе это надо?

— Мне надо, чтобы мой муж, отец моего ребенка, был жив и здоров! А если уж и предстоит ему защищать Родину, то пусть защищает свою Родину, а не миллиарды чьи-то!

— Так думать — подрывать власть изнутри, это неправильно! — помотал головой Юрий.

— Подорви снаружи! — предложила Вера.

— Хорошо. Подумаю, — согласился, и тут же предложил: — Может, все же лучше тебе на время уехать к родителям?

— Каким? — Вера злыми глазами сверлила мужа.

— К каким хочешь. И мои, и твои, по-моему, с радостью вас примут.

— У них дворцы или многокомнатные квартиры на Рублевке? У моих развалюха на курьих ножках в грязном поселке, но не в Грязях, у твоих панельная двушка на пять душ! Скажи, куда нам лучше? Правильно, везде мы не нужны!

— Хорошо заплатят, купим в Сочи или в Краснодаре, может, в Армавире участочек, построим большой и красивый дом, в котором всем будет светло и уютно — и детям, и пенсионерам-родителям.

— Опущу тебя на грешную землю: живому заплатят гроши, а за твою жизнь нам с Егором заплатят миллион, как всем. Это много или мало? Это — ничего! На керосин и спички. Вручат нам твой орден, что присвоят тебе посмертно; погладят дяди по головке Егора, спросят, хочет ли он стать героем, как и папа. Конечно, он скажет, что хочет быть как папа. А если меня спросят, хочу ли я этого, я скажу им правду, и она им не понравится.

— Напрасно ты сгущаешь краски. Все будет хорошо! Я вернусь живым и невредимым, знай это!

Вера, взяв чашки, повернулась к стене у мойки и долго мыла их при мертвящей тишине, потом рукавом провела по глазам, глубоко вздохнула и сказала:

— Надо вернуться. Хоть каким.

Александру в первый же день выхода на службу после командировки сообщил его начальник, что ему изменили время отпуска в связи с предстоящей командировкой в Сирию. Отпуск с 5 января. Документы в строевом отделе готовы.

7 января все семейство приехало в Минск.

— Ты же, по-моему, говорил, что у тебя отпуск летом? — спросил отец сына, когда остались они одни в зале.

— Да, было по плану: июль — август. Поменяли.

— Вы поменяли или вам поменяли?

— Нам поменяли. Командировка в Сирию.

— Даже так? — удивился отец. И тут же добавил: — Впрочем, ничего удивительного. Всегда так было. Надолго?

— На год. Если раньше не прекратятся действия.