Мальчик, который знал всё

– Мебель сделал мистер Макклауд. Сам. Своими руками. Он настоящий краснодеревщик.

– О, это восхитительно, – улыбнулась Эбигейл, глядя на Джо. – Ваша мебель просто великолепна, мистер Макклауд. Правда-правда. Резьба – просто чудо.

Джо порозовел от удовольствия.

– Он у меня хвастаться не умеет, но руки у него золотые. Я не раз говорила ему: «Послушай, Джо, выстави ты свои работы на продажу». Нет, не хочет, никак не хочет с ними расставаться.

– Очень жаль, мистер Макклауд. Уверена, многие люди были бы счастливы увидеть и приобрести ваши творения.

Тут светский разговор зашёл в тупик и как-то сам собой увял. Обе женщины не знали, как его можно продолжить, и тогда Бетти, привыкшая говорить только то, что думает, без лишних предисловий перешла к делу:

– Мы Конрада не похищали и всё такое. Он сам пришёл к нам, по своей воле. И мог уйти от нас в любое время, если бы захотел. Мы полюбили Конрада как родного. Если бы мы знали, кто он, то, конечно, сообщили бы вам, что Конрад у нас, но мы не знали. Он никогда ничего не говорил нам о своих родителях. – Бетти задумчиво покачала головой и продолжила: – Ему нужен был дом, и мы приняли его к себе. Конрад хороший мальчик, настоящий помощник. Добрый. Правда, многие этого не понимают, они видят только необыкновенный ум Конрада, и им невдомёк, что он всё ещё мальчик и у него, как у каждого ребёнка, есть сердце и душа.

Бетти переполняли чувства, но не было светских манер, она не могла вести себя так, словно не происходит ровным счётом ничего необычного.

– Ничего плохого мы не сделали, – закончила она.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – сказала Эбигейл. – Президент – я имею в виду, мой муж – и я… мы знаем это. Мы вовсе не считаем вас похитителями детей, что вы.

– Очень хорошо, – облегчённо вздохнула Бетти. – Будь я на вашем месте и у меня пропала бы Пайпер, я тоже волосы на себе рвала бы, пока она не вернётся. Могу представить, что вы должны были чувствовать.

– Да, конечно… Но самое главное, что Конрад здесь и с ним всё в порядке. – Она повела плечами, давая понять, что этот вопрос можно считать исчерпанным, и только после этого впервые по-настоящему обратила внимание на Конрада.

– А ты сильно вырос за это время, Конрад, и стал ещё больше похож на отца. – На секунду сквозь маску первой леди проступило лицо настоящей заботливой матери. – Тебе было семь, когда тебя отправили в закрытую школу. Ты был тогда совсем ещё маленьким.

Конрад стоял совершенно спокойно и наблюдал за своей матерью так, словно изучал незнакомый вид животного или, скорее даже, опасного пришельца с чужой планеты.

– Я скучала по тебе. – Эбигейл потянулась к Конраду.

– Когда? – спросил он, отодвигаясь от неё.

– Прости, я не поняла. Что «когда»? – смутилась Эбигейл.

– Когда конкретно ты скучала по мне? Когда я был в той «школе», которая на самом деле никакой школой вовсе не была? Скучала, когда доктор Летиция Хуллиган день за днём мучила меня? Или ты скучала по мне, когда я выбрался из той школы и вы с отцом не захотели взять меня назад? Когда бросили меня одного, без крыши над головой – тогда ты по мне скучала? Или заскучала вдруг совсем недавно, когда Макклауды – единственные добрые и порядочные люди, которых я встретил в своей жизни, – показали мне, что значит быть по-настоящему счастливым?

Конрад бросил на Эбигейл взгляд, в котором пылал гнев за всё, что ему пришлось испытать по вине своих родителей. Этот взгляд обжёг Эбигейл, и она часто-часто заморгала, прежде чем вновь обратиться к Бетти:

– Скажите, мы с сыном могли бы поговорить с глазу на глаз?

Бетти, которой вся эта сцена разрывала сердце, с готовностью вскочила на ноги, следом за ней поднялся и Джо. Когда же Бетти начала выпроваживать вслед за собой всех ребят из гостиной, Конрад схватил Пайпер за руку и сказал:

– Пайпер останется. Она имеет право слышать всё, что здесь будет сказано.

Когда они остались втроём, в гостиной повисла напряжённая тишина, от которой, казалось, даже электрические заряды потрескивают в воздухе. Эбигейл нервно скрещивала ноги, вновь опускала их, вновь скрещивала и наконец выдавила:

– Я просто не знаю, что сказать.

– В таком случае мы пойдём, пожалуй. – Конрад взглянул на часы. – У нас с Пайпер много важных дел.

– Ты совсем как твой отец.

– Никогда не смей так говорить, – моментально взвился Конрад. – У меня с ним нет ничего общего.

– Ты не понимаешь. Он изменился. Он стал не таким, как прежде… то есть он не так плох, как раньше. – Эбигейл слегка начинала путаться в собственных мыслях. – Он пугает меня.

Конрад переглянулся с Пайпер.

– Он всё время проводит какие-то секретные совещания. Раньше он всё мне рассказывал, теперь не делится ничем. Скрывает. Важные вещи какие-то скрывает – совсем как ты. – Эбигейл отошла к окну и добавила, глядя в него: – Он убедил меня в том, что ты умер, а о том, что ты жив, я узнала совсем недавно.

– Мне это неинтересно, – сказал Конрад.

– Мне тоже, – согласилась с ним Пайпер. – Скажите лучше, что вы сделали с нашими друзьями? Куда вы их дели?