Мальчик, сделанный из кубиков

Мы с Сэмом потерянно стоим перед домом, глядя, как Мэтт с лязгом закрывает багажник, потом прыгает в машину и захлопывает за собой дверь. Взревев мотором, «ауди» сдает назад, стремительно выруливает на дорогу и, в буквальном смысле взвизгнув шинами, уносится прочь. Я вспоминаю то, что сказала мне Джоди по телефону, и внезапно понимаю: они ни разу не проводили выходные вдвоем с тех самых пор, как родились двойняшки. Все это было подстроено.

– Я все понял, – бурчу я себе под нос. – Примирительный секс.

– А что такое примирительный секс? – слышится рядом знакомый голосок.

Каким-то образом Табита выбралась из дома и стоит рядом с нами у крыльца, провожая взглядом машину родителей.

– Э-э… неважно. Чем вы там с братом занимаетесь?

Тут из дома выбегает Арчи и принимается носиться вокруг нас.

– Мы смотрим мультики! – кричит он восторженно. – А потом можно будет поиграть в «Майнкрафт»!

Я смотрю на Сэма, и он берет меня за руку.

– Они страшные и шумные, – говорит он.

– Они просто радуются, вот и все. Хочешь посмотреть мультики вместе с ними? Я приду через минутку.

– Ладно.

Мы заходим в дом, и Сэм с опаской поднимается следом за Мэттовыми двойняшками на второй этаж по лестнице, которая, как обычно, завалена игрушечными машинками, скейтами и детальками от «Лего». Впрочем, Мэтт явно делал попытки прибраться, поскольку под этим пестрым хламом можно даже разглядеть ступеньки.

В гостиной для меня заботливо приготовлена кипа газет, бутылка вина и записка от Клер. Вот что в ней написано:

Можешь делать все, что хочешь. В морозилке куча еды, дети без проблем могут несколько дней подряд питаться одними наггетсами. На вечернее купание можешь забить. Укладываем мы их обычно около семи. Будут проблемы – звони. Да, кстати – я тебя прощаю.

И ничего больше. Это явно мое наказание. Ну что ж, единственная моя задача теперь – выжить.

Как ответственный взрослый, я даю им посмотреть мультики два часа, потом готовлю на всех сэндвичи и чипсы и зову детей вниз. Мы едим за кофейным столиком в гостиной. Табита настояла на том, чтобы сесть рядом с Сэмом, и теперь болтает с ним, засыпая его вопросами и не обращая внимания, когда он хмыкает или мотает головой в ответ. Впрочем, он улыбается, и я вижу, что ее внимание ему приятно. Арчи что-то негромко бормочет себе под нос. Свои сэндвичи он разбирает напополам и ест так, что умудряется вымазаться по самые уши.

– Алекс, а ты правда больше не живешь с Джоди? – осведомляется Табита светским тоном, как будто просто интересуется моим любимым цветом.

Наверное, услышала случайно разговоры Мэтта с Клер. Я кошусь на Сэма, пытаясь понять, слушает он или нет.

– Да, правда, – отвечаю осторожно.

– Мама говорит, на вас много всего сразу навалилось.

Теперь Сэм смотрит на нас, но выражение лица у него бесстрастное. Он ни разу не задавал подобных вопросов, и я до сих пор не вполне понимаю, в какой степени он вообще осознает происходящее. И тем не менее тут нужно действовать осторожно. Все время слышишь о детях, которые винят себя в том, что их родители разошлись. Неужели и ему в голову тоже приходила такая мысль?

– У нас были серьезные проблемы, с которыми нужно было справляться, – произношу я наконец. – А потом мы стали ссориться. Поэтому решили, что лучше будет пожить какое-то время отдельно.

И снова я кошусь на Сэма, но он уже всецело занят своей миской с чипсами, с опаской изучая незнакомую посудину. Я жду, не задаст ли он тоже какой-нибудь вопрос, но он молчит, сидя с непроницаемым лицом.

– А мама кричала на папу, потому что он напукал, – сообщает Арчи.

Ребятишки покатываются со смеху, и я радуюсь, что они съехали с этой опасной темы. Несколько минут спустя от Клер приходит эсэмэска номер один с вопросом, все ли у нас в порядке, и сообщением о том, что в гостинице очень мило. В ответной эсэмэске я интересуюсь, надо ли тушить сарай в саду или пусть себе горит дальше.