Мальчик, сделанный из кубиков

Мои мысли перекидываются на Сэма и на ту искорку, которую я разглядел в нем за последние несколько месяцев. Она, без сомнения, жила там с самого начала, но я был слишком зашорен, чтобы ее увидеть, слишком озабочен «проблемой» Сэма. Теперь я понимаю, что его взгляд на мир совершенно отличен от моего, он полон закономерностей, неожиданных открытий и красот, которые я не способен ни увидеть, ни постичь. Когда он был малышом, едва научившимся ходить, у нас с ним был субботне-воскресный ритуал. Я сажал его в коляску и вез к одной конкретной скамейке, установленной на пятачке неподалеку от одной из крупных транспортных артерий, пересекающих Бедминстер. Там мы сидели рядышком примерно час, иногда дольше, и он тыкал пальчиком в проносящиеся мимо легковые машины, фургоны и автобусы и спрашивал: «А этот куда, папа?», а я придумывал пункт назначения. Вдалеке, на возвышении, виднелись ряды разноцветных домиков; я указывал на каждый по очереди, а он говорил: «Голубой, желтый, красный, голубой». Цвета, которые он называл, действительности соответствовали крайне редко, но смысл был не в этом. Мне нравились эти моменты покоя и общности. Тогда я думал, что это просто дурацкая игра, способ найти успокоение в повторении. Я заблуждался. Это была попытка с его стороны понять и разложить по полочкам окружающий мир, проникнуть в суть безумного калейдоскопа событий вокруг него. Ему требовались правила, пусть даже зыбкие, чтобы осмыслить все происходящее. Поскольку город не служил для него просто шумовым фоном, он не мог взять и отключиться от него – мир беспрестанно обрушивался на его чувства всей своей мощью. Ему было отчаянно необходимо разобраться во всем.

Теперь, похоже, все становится яснее, точно незнакомый пейзаж в лучах взошедшего солнца. Он – не проблема, он чудо. Он мой прекрасный сын. Он забавный, умный и любознательный, а еще он делает парадоксальные, но при этом поразительно глубокие выводы. Его воображение – это гигантский плавильный котел, в котором из хаоса звуков выкристаллизовывается смысл. Как я мог этого не замечать? А хуже всего – пока до меня доходило, что к чему, смышленые ребятишки, вроде Оливии и Табиты, раскусили Сэма сразу же. Все это время я считал, что это он живет в своем собственном мире. А на самом деле это я там жил.

Мой телефон начинает вибрировать, и на экране высвечивается эсэмэска от Эммы. Не знаю уж, где она сейчас находится.

У меня на телефоне пропущенный звонок от мамы.

Ты с ней не разговаривал?

Подъезжаю к дому поздним утром, паркуюсь чуть дальше и иду по знакомой улице. Небо затянуто плотными облаками, из-за которых все вокруг кажется зловещим, свинцово-серым, но из окошка гостиной приветливо помаргивает гирляндой рождественская елочка, а в окнах комнаты Сэма вспыхивают и гаснут цветные сполохи. Он играет в «Майнкрафт». Нажимаю кнопку звонка. Джоди открывает дверь и обнимает меня.

– Как твои дела? – спрашивает она. – Час «Ч» уже близко.

Киваю.

– Какие у нас планы?

Вхожу в дом и вижу, что в передней прибрано, книги, которые раньше громоздились кипами на полу и столах, распиханы по полкам, а по стенам развешаны на веревочках многочисленные рождественские открытки. Они даже обзавелись новым кофейным столиком со специальным отделением под столешницей для ящика с комиксами и игрушками. Джоди расставила на подоконниках толстые свечи, а в камине негромко потрескивает настоящий огонь, скрашивая безрадостный серый день ощущением какого-то вечернего уюта.

– Ух ты, красота какая! – говорю я.

– Спасибо. У меня сейчас стало посвободнее со временем – в галерее дурдом наконец закончился, и Сэм… в общем, у Сэма появились настоящие друзья! Оливия с братом приходят в гости, и они все вместе читают журналы про компьютерные игры и болтают о «Майнкрафте», разумеется, но еще и о «Лего», и о «Времени приключений», и еще о множестве разных вещей, в которых я не разбираюсь. Ему по-прежнему нелегко за ними поспевать, и он больше слушает, чем говорит, но они, похоже, ничего не имеют против. Мне кажется, ему все это время было так одиноко, а он не мог сказать нам об этом.

– Ты не говорила с ним про школу?

– Я решила пока что не поднимать этот вопрос. У него и так немало волнений перед турниром. Но на следующей неделе так или иначе придется ему об этом напомнить. Не хочу еще на год оставлять его в старой школе. Такое чувство, что у него наконец начались подвижки. Пусть и не огромные, но все же шажки вперед.

Мы стоим рядом, в прибранной комнате, буквально в метре друг от друга. В оранжевом сиянии огня ее волосы и кожа кажутся золотистыми. Даже в ее глазах и улыбке прыгают искорки. На секунду меня охватывает ощущение, как будто мы с ней всегда были здесь вместе и всегда будем. Она ласково кладет ладонь мне на локоть:

– Поднимись к нему, поздоровайся.