Мальчики в пещере

Рассвет 7 июля был ясным. Как и почти всегда в это время года, жара спала, а в небе раздвинулись кучевые облака, распухшие от влаги. Они скупо делились ею: милосердные дожди пролили только 2 см осадков. Снаружи пещеры микробы и грибки лесной подстилки трудолюбиво перерабатывали растительный мусор и экскременты животных. Насекомые деловито тащили добычу в свои жилища. Папоротники, колючие кустарники и цветы расправили листья навстречу обильному солнечному свету. Так называемые свистящие утки переругивались во вновь образовавшихся озерцах, разлившихся после откачивания воды из пещеры. Дикие кабаны шныряли вокруг, а местные горные козлы, горалы, как и всегда, забирались на самые крутые склоны.

Но в лагере этот день был особенным. Всех закружил вихрь неотложных административно-хозяйственных дел: бригады рабочих носились по пещере. За последние две недели она превратилась в свалку разных опасных для передвигающихся по ней людей предметов. Причем настолько, что главной заботой австралийской команды стала уже не опасность утонуть, а угроза вырубиться – например, получив удар головой от падения на острые скалы. Следом шла вероятность получить удар током. Все насосы, прожектора, перфораторные молотки, воздушные компрессоры и усилители беспроводного сигнала требовали электрической энергии. Поначалу рабочие пользовались тем, что было: бытовые шнуры питания, часто перемотанные изолентой. Поскольку многие из кабелей прокладывали по частям в разное время разные команды, результатом стала адская путаница проводов, тянувшаяся от устья пещеры по нескольким частично затопленным туннелям и залам. Через 900 м она заканчивалась в «Третьем зале». Рабочие регулярно о них спотыкались.

И хотя «Третий зал» имел связь с внешним миром, там было полно еды и постоянно толкались участники международных команд спасателей, он имел одну черту, поразительно роднящую его с «Девятым», – вонь. Спасатели уже несколько недель справляли малую нужду у его стен, а может, и не только малую. Повсюду валялись обертки и упаковка от пищевых продуктов.

Австралийцы шутили, что если бы дело происходило в Соединенных Штатах Америки, всю операцию прикрыли бы по распоряжению Управления охраны труда, и черт с ней, с футбольной командой. Но это Таиланд. Изначально все силы были брошены на поиски, так что теперь все «морские котики», регулярная армия и каждый политик занимались спасением. И рабочие пытались хоть немного разобраться с электрическими проводами, держать под контролем метры насосных рукавов и как-то организовать этот хаос.

Ричард Харрис и Крейг Челлен избежали всей этой суеты, погрузившись в ледяные воды «Третьего зала», – они отправились нанести свой первый визит в «Девятый зал».

Как выяснилось, для мальчиков тот день тоже стал днем принятия решения. Пока Харрис и Челлен плыли к «Девятому залу», доктор Бак объяснил ребятам, что пара приближающихся австралийцев захочет получить ответ на вопрос, будут они ждать окончания сезона муссонов или нырнут. Все возбужденно галдели, что готовы уходить. Никто больше не хотел оставаться в этой могиле. И к лучшему: доктора принесли известие, которое, возможно, не имели полного права сообщать: «Завтра отправитесь наружу».

В тусклом свете врачи осмотрели мальчиков и приблизительно прикинули, сколько успокоительного может понадобиться. У некоторых проявились симптомы воспаления легких, но и они, и тренер выглядели относительно здоровыми, хоть и худыми как шпалы. Ключевым для успеха операции был порядок, в котором будут извлекать ребят. Разработчики плана предлагали первыми выводить самых здоровых. Носилки с мертвым телом подорвут боевой дух в лагере. Но медики чувствовали, что решение следует оставить за «пленниками». Они предложили обсудить вопрос между собой вечером и установить очередность. Перед уходом дайверы должны были передать кое-что: на той же водонепроницаемой бумаге, на которой сыновья нацарапали записки с сердечками, семьи написали ответ.

Родители Найта:

«Дорогой Найт. Папа и мама ждут, когда смогут устроить тебе праздник в честь дня рождения. Пожалуйста, выбирайся поскорее и не болей».

Родители Адула, беженцы из Мьянмы, расположившиеся напротив входа в пещеру вместе с остальными, писали: «Папа и мама так хотят увидеть твое лицо. Папа и мама молятся о тебе и твоих друзьях, чтобы вскоре тебя обнять. Когда выйдешь из пещеры, пожалуйста, поблагодари всех спасателей. Да пребудет с тобой Бог» (его родители, как и сам Адул, – баптисты).

Мама Титана просила своего малыша быть сильным:

«Я жду тебя у входа в пещеру. Ты должен справиться! Я в тебя верю. Ты сможешь. Я мыслями все время с тобой. Очень тебя люблю. Папа тоже скучает и очень-очень тебя любит».

МНОГИЕ ПРОСИЛИ СЫНОВЕЙ ПЕРЕДАТЬ ТРЕНЕРУ ЭКУ, ЧТО НЕ СЕРДЯТСЯ НА НЕГО.