Мальчики в пещере

«Мы остались вдвоем с Эриком, и впервые за долгое время стало тихо, никакого стресса. Мы обменялись взглядами и подумали, какого же черта с нами происходит. Торчим в двух километрах от выхода в совершенно ошеломленном состоянии: мы что, правда собираемся вытаскивать этих детей? И даже не представляли, чем все это может закончиться».

Пааси и Расмуссен, направляясь к сухому участку в «Седьмом зале», прошли мимо них. Им было поручено отбуксировать Skedco к песчаной насыпи в «Седьмом зале» и расположиться там. Но добравшись до места, стало понятно, что тут что-то не так. Канал рядом с насыпью вполне годился для дайвинга – транспортировать мальчика по воде однозначно было бы легче, чем тащить по изрытой, как поверхность Марса, земле. Так что они не вполне понимали, какова же цель их нахождения здесь. Инстинкт подсказывал двигаться дальше; то, что следовало делать в соответствии с тем, как они понимали данные инструкции, – оставаться на месте. Это они и сделали.

На пару сотен метров ближе к мальчикам Челлен и Стэнтон заняли позицию в начале длинного и прямого затопленного туннеля, соединявшего «Восьмой зал» и «Девятый». Роль Рика, по крайней мере на начальных этапах первого дня, заключалась в том, чтобы служить «цепью обратной связи». Стэнтон должен был дождаться первого мальчика, проверить его состояние и приплыть с этой информацией обратно к Харрису в «Девятом зале». «Харри хотел получить обратную связь: жив ребенок или нет, не слишком ли большая доза, до того как посылать в туннель следующего», – объяснял Рик. Остальные трое британских дайверов – Волантен, Джуэл и Мэллинсон – уже приближались к «Девятому залу». Подразумевалось, что каждый возьмет одного мальчика и поплывет без сопровождения. Джейсон, которого не так легко понять из-за сильного йоркширского акцента, рассказал, что «изначально мы планировали двух дайверов на одного ребенка – один впереди, второй за ним. Но затем поняли, что из-за условий, в которых приходилось действовать, в присутствии второго аквалангиста нет никакого смысла. Он будет ограничен положением [в хвосте мини-процессии] и не сможет увидеть, что происходит, даже если парнишка запаникует или с него съедет маска… и не сможет ничем помочь».

Так что никакой помощи на участках, где нужно плыть, не будет, только на заранее предусмотренных «газовых заправках». А между ними аквалангисты предоставлены сами себе. Что означает около тысячи метров единоличной ответственности, от которой кишки сворачиваются. Повернуть назад практически невозможно, запасного плана нет. Если у кого-нибудь из мальчиков ослабнет или порвется маска, инструкции предписывали не останавливаться. Они не могли себе позволить возиться с маской после того, как ее тщательно закрепили. А если какая-то сломается, оставалась только одна-единственная запасная, которая была больше и старее тех, что использовались. Оставалось довольствоваться тем, что есть.

«ЕСЛИ В ЛИЦЕВУЮ МАСКУ ОДНОГО ИЗ МАЛЬЧИКОВ ПОПАДЕТ ВОДА, – ГОВОРИЛ МЭЛЛИНСОН, – ТО ПЛАНА Б НЕТ. ТОЛЬКО ПЛЫТЬ С НИМ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ». Плыть до следующей точки, все время вперед, ни шагу назад, чтобы найти место, где над головой окажется достаточно пространства для вдоха, надеясь, что в легких ребенка осталось достаточно кислорода из баллонов. Это дало бы шанс на отчаянную реанимацию до гибели его мозга или его самого. Доктор Харрис первым добрался до «Девятого зала» с инструкцией в герметичной сумке, которую попросил перевести тайского доктора. Мужчина вручил эту записку «морским котикам» и велел дословно зачитать ее мальчикам. Ему нужна была уверенность, что в пещере все будет под его контролем, поэтому так важно, чтобы «котики» выполнили указания. Доктор Бак переговорил с ребятами, которые, казалось, испытывали облегчение. Наконец они увидели финишную прямую, даже если придется преодолеть ее в бессознательном состоянии. «Морские котики» уселись на вершине насыпи «Девятого зала» и зачитали инструкции. Ребята должны проглотить таблетку, после которой могут почувствовать себя странно. Им нужно спуститься к воде и сесть на колени к доктору Харрису. Он поставит по уколу в каждую ногу. Дети уснут и проснутся уже в больнице.

Харрис много раз вводил кетамин и атропин. И в пещерах бывал уже много раз, даже на угрожающей здоровью глубине. Но он был вынужден признаться себе, что никогда не делал уколов «в углу пещеры истощенным, костлявым и обезвоженным тайским детям». Спокойный внешне, внутри он весь сжимался от страха.