Мальчики в пещере

После четверти века спасательных водолазных работ он утверждал, что разучился нервничать, но в этот раз нервничал. Мужчина поправил плавучесть мальчика так, чтобы тот не болтался на поверхности и не шел ко дну, и смотрел, как маленькая черная фигурка исчезает в воде перед ним. Ухватившись за завязки надувного жилета мальчика и сдув собственный компенсатор плавучести, он оттолкнулся и поплыл. Видимость была сносная, и нужды цепляться за ходовой конец не было, достаточно было держать его в поле зрения. Вместо этого второй рукой он тоже взялся за завязки жилета. Команда поддержки приспособила к компенсатору плавучести упряжь, но Мэллинсон не захотел ею воспользоваться: боялся, что она перепутается с ходовиком или зацепится за одно из бесчисленных препятствий в пещере. Первый отрезок пути представлял собой самый длинный одиночный заплыв за весь маршрут – около 320 метров. Дайвер переводил глаза с ходового конца на выпускной клапан маски мальчика. Нотэ дышал медленно и тяжело.

Если бы туда мог проникнуть свет прожекторов, эта пара в черном неопрене выглядела бы странно – как два одинаковых морских льва, лениво плывущих один над другим. Мэллинсон был ниже некоторых ребят, чьи жизни вызвался спасать, и такого же роста, как Нотэ. Он решил держать ребенка как можно ближе к себе, голова мальчика чуть дальше его собственной, чтобы принять на свой шлем удар невидимых сталактитов[21].

Первая часть туннеля сузилась до размера городского коллектора. Заплыв был долгим и непрерывным, не меньше двадцати минут. Но Мэллинсон не позволил мыслям блуждать. Он заранее думал о предстоящем неприятном участке. Туннель заканчивался узким лазом, который со стороны выглядел как занавес из скалы – тупик. Ходовик нырял к полу пещеры, но этот участок можно было преодолеть только одним способом: дайверу нужно вспомнить, с какой стороны поместить мальчика. Если держать справа, они оба застрянут. Добравшись до места, Мэллинсон перетащил его к левому боку, и теперь они плыли рядом, на одном уровне. Пришлось согнуть тело Нотэ, чтобы оно пролезло.

Голова ребенка, лицом вниз, имела все шансы получить удар о невидимые камни. Если вы когда-нибудь плавали в бассейне на животе, то заметили: туловище легко удерживается на поверхности только благодаря дыханию, а ноги так и норовят утонуть. Поэтому босые ноги мальчика болтались внизу и царапались об острые скалы и гравий на полу туннеля. Но Мэллинсона это не волновало. Так же как и то, что у мальчика может лопнуть барабанная перепонка при пересечении некоторых мест пещеры, там, где поглубже[22]. В ЕГО ЗАДАЧИ НЕ ВХОДИЛО, КАК БЫ ГРУБО ЭТО НИ ЗВУЧАЛО, ОБЯЗАТЕЛЬНО ДОСТАВИТЬ ЕГО В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ – ГЛАВНОЕ ДОСТАВИТЬ ЖИВЫМ. И поэтому все внимание сосредоточено на затворе маски.

«Похоже, она крепко держалась на лице. Но это пока по ней не стукнешь – я не имею в виду специально: понятно, что в условиях нулевой видимости рано или поздно столкнешься со скалой. Бывало, что они получали серьезный удар. Так что уже через пять минут стало понятно, что маска хорошо держит воду». Тогда фокус переместился на пузыри. Если он их не видел, то поворачивал мальчика лицом к себе и, задержав дыхание, прислушивался к неровному сопению, как нервная мать, без конца проверяющая, дышит ли ее новорожденный.

В «Восьмом зале» Рик почувствовал, что веревка ходовика вибрирует. Он смотрел, как две фантомные фигуры проявлялись в луче нашлемного фонаря.

Стэнтон не мог понять, дышит Нотэ или нет. Мэллинсон передал ему мальчика, они с Челленом перевернули его в спасительное положение[23] и приступили к осмотру. Джейсон подождал немного, высунувшись из воды: «О да, он еще дышит».