Маленькая черная ложь

Он уходит первым. Я тоже выхожу из закусочной и медленно толкаю коляску в гору, к своей машине. Должно быть, я рассеянна еще больше, чем обычно, потому что открываю чужую. Перепутать несложно — машины здесь никто не запирает, а в городе полно светлых «Лендроверов». Я открываю заднюю дверцу, и первое, что приходит в голову, — кто-то украл детское кресло. Потом я вижу картонную коробку из-под бекона, соображаю, что моя машина никогда не была такой грязной и засыпанной песком, и понимаю, что по ошибке влезла в «Лендровер» Боб-Кэт. Смутившись, выпрямляюсь и поспешно оглядываюсь, но меня, похоже никто не заметил. Тогда я беру коляску и делаю еще несколько шагов вверх по склону, к своей машине.

Вернувшись домой с мальчиками, наконец просматриваю почту. Еще один белый конверт с написанным от руки адресом. Марка местная.

Мне слышно, как играют дети, но я все равно иду в гостиную и пересчитываю. Старший, средний, младший — все на месте. Они конструируют Звезду Смерти из «Лего». Мне хочется выбросить конверт, но я не могу себя заставить.

Вскрываю его. То же, что и раньше. Почти.

НЕ ОСТАВЛЯЙ ЕГО ОДНОГО.

ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Сплю я плохо. Каждый час встаю, проверяю замки, плотнее задергиваю занавески и смотрю на мальчиков. И каждый раз высчитываю время в том месте, где сейчас Сандер. Я сама удивляюсь, как сильно мне хочется, чтобы он был дома. Удивляюсь своему страху.

Из окна третьей спальни я вижу костры. Цепочка из десятка или больше огней тянется вверх по склону холма, мерцая на ветру. Маяки для маленького Арчи Уэста. По всему острову люди ночуют в палатках и поддерживают огонь, чтобы ребенок не чувствовал себя одиноко. Это правильно, я знаю, но мне все равно не хочется это видеть, потому что картина на склоне холма кажется живым воплощением строк из Кольриджа, которые не идут из головы.

Виясь, крутясь, кругом зажглась
Огнями смерти мгла.

Каждый маленький огонек кажется погребальным костром.

День третий Среда, 2 ноября

30

С момента исчезновения Арчи Уэста прошло почти двое суток, и теперь везде, куда бы я ни пошла, мне невольно вспоминается то, о чем говорила Сапфир в первый день поисков. Страх меняет общество. Наше — точно меняет. Когда я отвожу детей в школу, водители встречных машин не машут мне. У нас такой обычай: встречаясь с кем-то на дороге, мы поднимаем руку в знак приветствия. Туристы находят это забавным, думая, что мы вынуждены все время отпускать руль, но нас здесь так мало, что нам и в голову не приходит отказываться от этого вежливого жеста. Сегодня меня никто не приветствует, хотя я узнаю едущие навстречу машины. А потом понимаю, что тоже ни с кем не здороваюсь. Все мы озабочены. У всех в головах мертвый ребенок. Уже не пропавший, хотя вслух мы продолжаем так говорить. Но в наших мыслях он превратился в мертвого.

Еще один мертвый ребенок. Что с нами не так? Почему мы не можем защитить своих детей?

У почты спорят двое мужчин. Я их не знаю, как и толпу, наблюдающую за ними с некоторого расстояния. Кто-то выскакивает на дорогу, и я резко торможу. Мужчина средних лет, довольно упитанный, видит детей и подкрадывается ближе, чтобы лучше их рассмотреть. Он замечает младшего на заднем сиденье, и глаза его широко раскрываются. Я нажимаю педаль газа. На обратном пути нужно будет запереть машину.

У ворот школы я прощаюсь с Крисом и Майклом и крепко их обнимаю; другие родители поступают так же. Матерей больше, чем обычно. У нас даже ученики младших классов, как правило, ходят в школу сами. Матери машут им рукой от двери дома, предоставляя самостоятельно преодолеть пару коротких тихих улиц. Но не сегодня. Мистер Сэвидж, похоже, пересчитывает детей, убеждая себя, что каждый, кого ему доверили, в безопасности. По крайней мере, пока.

— Я ни на минуту не выпускаю их из виду, — говорит одна из матерей. Не мне. Ко мне они редко обращаются, но я стою достаточно близко, чтобы уловить обрывки разговора.

Мы все ждем, пока последний ребенок благополучно проходит в школу, и двери захлопываются. Интересно, думаю я, сколько из них вернутся в обеденный перерыв, чтобы удостовериться, что дети по-прежнему в безопасности?

Я, как обычно, толкаю коляску в направлении магазинов. Моя жизнь превратилась в поиски решения одной-единственной задачи: как убить время. На улицах слишком много солдат. Они здесь для того, чтобы мы чувствовали себя в безопасности, но сегодня служат живым напоминанием о нашей неудаче. И о том, что несчастья еще не закончились.

— Стадо дельфинов, черт бы их побрал! Они плывут на какой-то богом забытый остров, чтобы спасти стадо дельфинов? Эти люди совсем рехнулись?

— После вчерашнего случая поиск пропавших детей должен быть на первом месте.

Я замедляю шаг. Это группа туристов, которые уже спорили у почты. Кажется, один из них — отец Арчи Уэста. Остальных я не узнаю.

— Позвоните в газеты. Узнайте номер «Дейли миррор».