Маленькая победоносная война

И что пугало больше всего — она перестала говорить. Вернее, обходилась коротким «да» или «нет», на все остальные вопросы отвечая типично галльским жестом — пожимала плечами. Когда же Рон заикнулся о враче и антидепрессантах, Лиза выразительно покрутила пальцем у виска:

— Обойдемся без этой отравы, — за что Джаред от всей души благословил свою мачеху, правда, про себя.

Все, что он со своей стороны мог сейчас сделать, это как можно больше времени проводить дома на случай, если его помощь все-таки понадобится. Не понадобилась. Зато им с Лизой довелось испытать чувство, близкое к душевному смятению, когда часов в пять дня Лу появилась на пороге своей мастерской в атласном жакете цвета свежих сливок и черной с фиолетовым отливом юбке из шелкового муара (89).

Затаив дыхание, они смотрели, как она проплыла по вымощенной сланцевой плиткой дорожке к площадке перед Большим Домом. Шофер в темном костюме распахнул дверцу сияющего, как черная звезда, Роллс-Ройса, и Лу плавно скользнула на заднее сиденье.

— Не дергайся, — на плечо Джареда легла теплая рука Лизы. — Это машина Александра. Я говорила с ним сегодня утром.

— И вы отпустите ее одну?

На этот раз Лиза удивилась по-настоящему:

— А что тебя беспокоит? Он ее дед, и любит ее не меньше нас с тобой. Пусть все идет, как идет.

Действительно, жизнь шла своим чередом. Глупо было слоняться без дела по дому, и потому Джаред сел на свой байк и отправился на смотровую. Во всяком случае, это помогло ему на некоторое время избавиться от ощущения, что жизнь Лу идет своим чередом, но уже без него.

* * *

Как могло это и без того сухое и маленькое тело усохнуть еще больше? Лу подавила печальный вздох и, быстро подойдя к деду, поцеловала его в висок. На похоронах Глории она впервые увидела Александра с тростью, теперь же ей казалось, что старик вообще не сможет подняться из своего старого кожаного кресла. Наверное, того же мнения придерживался и дворецкий, замаскировавшийся в нише между книжными шкафами. Впрочем, зоркости Аллигатор Морган не утратил:

— Идите, Джеймс. Если мне что-то понадобится, Лу вас позовет. — Лу согласно кивнула головой. — Устраивайся поудобнее, детка, — ступня в домашней туфле неожиданно точным движением пододвинула ей скамеечку для ног. — Говорить нам особенно не о чем, давай лучше помолчим с комфортом.

Под пристальным и явно одобрительным взглядом деда Лу расправила складки юбки и уселась на вытертую от времени парчу. Легкая, почти невесомая старческая рука опустилась ей на голову и начала задумчиво поглаживать блестящие волосы.

— Знаешь, я теперь жалею, что все время пытался наставлять тебя. Если бы я тебя просто любил, моя девочка, у нас было бы гораздо больше таких тихих вечеров.

Лу придвинулась ближе и, смаргивая слезы, легла щекой на укрытые пледом дедовы колени. Александр позвал ее, чтобы попрощаться. В его тихом голосе не слышалось ни скорби ни страха, только бесконечное спокойствие и уверенность, зато ее сердце изнывало от тянущей боли. Вот-вот должна была порваться еще одна ниточка, связывающая ее с родным и близким человеком.

— Не переживай, — старик прекрасно понимал, что сейчас происходит с девушкой. — Все идет так, как надо. Так, как должно. Я всегда знал, что не смогу жить без Глории, и надеялся, что уйду раньше. Она опять меня переупрямила. Впрочем, — над головой Лу раздалось тихое фырканье, — кто бы сомневался.

Лу обхватила острые колени руками и потерлась носом о колючую шерсть пледа.

— А теперь не перебивай меня, девочка. Это важно. Я открыл фонд на твое имя, — Александр предостерегающе поднял ладонь, когда девушка вскинула голову. Лицо ее было залито слезами, и сухой палец погладил ее мокрую щеку. — Завидую тем, кто может иногда покричать или поплакать, — тихо признался старик. — Все мои душевные всплески были больше похожи на желудочные спазмы. Может быть, поэтому Глория считала меня бесчувственным?

— Нет, — Лу поспешно вытерла лицо ладонями, — она все понимала. И гордилась тобой.

— Гордилась, говоришь? — В выцветших глазах вспыхнул насмешливый огонек. — Приятно узнать об этом хотя бы сейчас. Так вот, о деньгах… не перебивай. Я говорил с Лизой, и она согласилась.

А вот это был настоящий сюрприз. Лу выпрямилась на своей скамеечке и удивленно уставилась на деда. Ее болезненно гордая и независимая мать согласилась принять деньги у отца, с которым сражалась всю жизнь.