Маленькая страна

Что именно случилось, Жино не хотел говорить, пришлось мне в темпе обуться. Из гостиной доносился смех — папа с Аной смотрели мультики. Я бесшумно выскользнул из дому и пустился вслед Жино, он бежал во весь дух. Мы мчались напрямик — перемахнули через забор, потом пересекли футбольное поле Международного лицея. Во двор Жино мы пролезли через дырку в ограде, со стороны сада. Я услышал знакомый стрекот отцовской «Оливетти». Мы побежали к воротам, перелезли через них и свернули направо, в конец тупика. На улице ни души. Мы прошли по аллее. Никого. Миновали закрытый киоск. Пивную. Повернули налево, на пустырь. За буйно разросшейся зеленью «фольксваген» был не виден с дороги.

Перед дверями автобуса меня охватило нехорошее предчувствие, что-то подсказывало, что лучше бы вернуться домой, к своим книжкам. Но Жино распахнул дверцы, не оставив мне времени на раздумья.

На пыльном автобусном сиденье лежал Арман в окровавленной одежде. Он весь трясся от плача. Рыдания перемежались воем. Жино насупился и скрипел зубами, глядя на него, ноздри его гневно подрагивали.

— Вчера вечером его отец попал в засаду тут, в тупике. А сегодня умер от ран. Арман только что из больницы. Все кончено.

У меня подкосились ноги, и я еле успел ухватиться за спинку сиденья, чтобы не упасть. Кружилась голова. Жино, сам не свой, вышел из автобуса, сел на старую покрышку, в которой скопилась ржавая вода, и спрятал лицо в ладонях. Я тупо смотрел на рыдающего Армана, на его одежду, перепачканную кровью отца. Отца, которого он почитал и боялся. Какие-то люди пришли и убили его у нас в тупике. В нашей тихой гавани. Последние иллюзии рухнули. Вся страна — смертельная ловушка. Я чувствовал себя обезумевшим зверем посреди лесного пожара. Сорван последний запор. Война вломилась и к нам.

— Кто это сделал?

Арман метнул на меня злобный взгляд:

— Хуту, кто же еще! Они подстроили все заранее. Несколько часов поджидали отца у наших ворот, с корзиной овощей. Прикидывались огородниками из Бугарамы. Зарезали его прямо перед домом и преспокойно, с шуточками, ушли прочь. Я там был и все видел.

Арман опять захлебнулся плачем. Жино вскочил и стал колошматить по корпусу старого автобуса кулаками. Потом, в полном бешенстве, схватил железный прут и вдребезги разбил переднее стекло и зеркальца заднего вида. Я смотрел на него, ошарашенный.

Явился хмурый Франсис. В бандане, как Тупак Шакур.

— Пошли, нас ждут, — сказал он.

Жино и Арман молча пошли за ним.

— Куда мы идем? — спросил я.

— Идем оборонять свой район, Габи, — ответил Арман, утирая сопли кулаком.

В обычное время я бы повернул назад. Но теперь война дошла до нас и впрямую угрожала нам. Нам и нашим семьям. После убийства отца Армана выбора не оставалось. Сколько раз Жино и Франсис упрекали меня за то, что я упрямо считаю, будто все эти вещи меня не касаются. Как показали факты, они были правы. Смерть коварно проникла в наш уголок. На земле не осталось неприкосновенных святилищ. Я живу здесь, в этом городе, в этой стране. Никак иначе поступать уже нельзя. И я пошел вместе с товарищами.

В тупике стояла тишина. Только гравий скрипел у нас под ногами. Люди попрятались в свои жилища, как жабы в норы. Ни ветерка. Природа омертвела. На краю дороги стояло в ожидании такси с заведенным мотором. Франсис взмахнул рукой — садитесь. За рулем сидел человек в темных очках и со шрамом на левой щеке. Он курил косяк. Они с Франсисом поздоровались по-растамански — кулак к кулаку. Машина медленно тронулась. Отъехала на несколько метров, и ее остановили у моста через Мугу. Там была главная в районе застава, которую держали ребята из «Непобедимых». Дорогу перегораживала колючая проволока, за ней горели покрышки. Черный дым не давал разглядеть, что происходит на середине моста. Там несколько парней с криками лупили бейсбольными битами и булыжниками по какой-то неподвижно лежащей черной груде. Им это явно доставляло удовольствие. Завидев нас, несколько человек из отряда подошли к машине. Франсис называл их всех по именам. Я узнал мужика с «калашниковым», который приходил к нам с угрозами. Он посмотрел на нас с Жино и спросил:

— А на кой тут эти двое белых?

— Порядок, шеф, они с нами, у них матери тутси, — сказал Франсис.

Мужик с сомнением нас оглядел. Потом отдал какие-то распоряжения остальным и сел рядом с нами на заднее сиденье, поставив между ног свой автомат, магазин его был весь в наклейках-портретах: Нельсон Мандела, Мартин Лютер Кинг и Ганди.

— Гони, водила! — крикнул он, хлопнув ладонью по наружной стороне дверцы.