На дородного, еще не так давно весьма уверенного в себе целителя просто невозможно было смотреть без улыбки. Маленький круглый пузанчик в ночной сорочке нежно-зеленого цвета, из-под которой нелепо выглядывали босые ноги, покрытые от холода пупырышками. И в довершение всего — длинный ночной колпак. Ну скажите на милость, смогли бы вы относиться к такому коротышке серьезно?
— Я вас таки уверяю, — Голос у Ван Занна оказался бархатистым, внушительным и солидным, столь сильно отличающимся от внешнего облика, что эффект это производило просто неописуемый. — Такие раны, нанесенные с помощью магии, в моей практике почти не встречались.
— Жизнь девушки и ее здоровье вне опасности? — раз, наверное, уже десятый уточнила тетушка Фло, что сидела у постели бесчувственной Линн и втихомолку заливалась слезами.
— Шеб мне не жить, клянусь моей матерью! — с жаром воскликнул маленький целитель, осторожно накладывая на обожженную до кости девичью кисть охлаждающий компресс из листьев
Дальнейшую историю Линн слушала, от изумления широко раскрыв глаза. Отроду не читав ни рыцарских, ни дамских романов — ввиду трудного детства, как говаривают в иных местах и в иные времена, — она только успевала хлопать ресницами.
Оказывается, у чернокнижника тоже имелся недюжинный талант ходить эльфийской
Дон Карлос со шпагой в руке вытащил из постели лучшего целителя города и при этом имел такой грозный вид, что стражники старательно прятались по подворотням, тщательно отворачиваясь и отводя глаза. Ван Занн, быстро осмотрев пострадавшую, заявил: дело, мол, плохо. Но… вот тут за едва одетого целителя принялся грозный некромант, коему уж и вовсе самой природой велено наводить страх на людей.
Однако ж у коротышки Ван Занна со страху мозги сработали как надо — и он сообщил, что тут надо бы эльфов или святых братьев. Уж больно пакостной магией девицу прищучило. Дальнейший допрос показал, что ближайший остроухий обретается на другом краю города. И причем не кто иной, как посланник — сиречь лицо насквозь официальное и неприкасаемое. За эльфом поехал барон собственной персоной… ну, дом посланника обещают в ближайшее же время отремонтировать, насмерть перепуганный эльф, коего суровый чернокнижник вытащил из постели, которую тот делил сразу с двумя несовершеннолетними гетерами, вовсе не обладал талантами к целительству. Но заверение барона, что он забудет о кое-каких вовсе не невинных забавах эльфа с малолетками — а насчет этого и в Крумтовском законодательстве имеются весьма недвусмысленные статьи, — возымело действие. И посланник с весьма похвальной шустростью припомнил, что да — обретается тут неподалеку в лесах некий друид, невесть за какие грехи изгнанный из племени Лесных братьев.
О подробностях вскоре вернувшийся барон хмуро помалкивал, равно как и притащенный за жидкую бороденку древний старик, оказавшийся тем самым друидом. Однако ж дело свое старый пень знал на совесть, благо грозный чернокнижник пообещал ему за хорошую работу не только жизнь, но и еще притащить из преисподней рог от какого-то тамошнего демона с заковыристым названием, обладающий жутко таинственными, хоть и насквозь незаконными свойствами.
Из комнаты, где происходило само священнодействие, друид обоих мужчин выгнал, так что сам процесс остался неизвестным. А старец молчал, куда там тому немому, словно воды в рот набрал. Так что у Линн рука будет в полном порядке, и даже без шрамов…
«Хоть какая-то приятная новость», — подумала девушка, пока волшебница переводила дух и запасалась воздухом для дальнейшего повествования. «Но что-то тут все равно не то», — думала девушка.
Из дальнейшего рассказа тетушки Фло выяснилось, что, пока друид пел, исполняя свои пляски с бубенцами, да травки курил, чернокнижник поскакал обратно на место происшествия…
— Быть может, обойдемся без банального убийства, барон? — Господин Эккер смотрел хмуро, но активных действий предпринимать что-то не порывался. Знает, старый хитрец, за кем тут сила…
Хмурый и мрачный чернокнижник прижимал почтенную волшебницу к стенке кареты, словно ухватистый кавалер смущенную девицу — правда, совсем с иными целями. В непосредственной близости от ее горла блестел немалой величины меч. А горящий взор черного колдуна прямо-таки лучился недоверием.