– Больсая лыба! – вмешался Тедди, обрадовавшись возможности рассказать про форель.
– Тише! – сказала его мать, поспешно усаживая сына обратно, поскольку, как правильно заметила Нэн, негоже перебивать
– Высший класс! – выкрикнул Нат, и Дейзи отошла от стола, довольная похвалой друга.
– Деми, кажется, сгорает от нетерпения, давайте его выслушаем, а то он не выдержит! – предложил дядя Фриц, и тот с готовностью вскочил.
– У меня стих! – торжественно объявил он и громко огласил свою первую пробу пера:
Это гениальное творение вызвало гром аплодисментов, и Деми пришлось зачесть его еще раз, что было не так-то просто, потому что в стихе местами отсутствовал ритм, и у юного поэта не хватало дыхания на особенно долгих строках.
– Он еще станет Шекспиром! – смеясь до упаду, вымолвила тетя Джо – юный талант напомнил ей собственные стихи, написанные в десятилетнем возрасте, которые начинались следующей мрачной строфой:
– Давай, Томми! Если внутри свитка столько же чернил, сколько снаружи, сочинение будет долгим! – сказал мистер Баэр, когда Деми, растрогавшись до слез собственным произведением, сел на место.
– Это не сочинение, а письмо. Понимаете, я совсем забыл, что сегодня моя очередь, и вспомнил только после уроков, я не успел приготовить доклад, поэтому зачту кусочек своего письма бабушке. Мне кажется, сгодится – там тоже про птиц!
Закончив оправдываться, Томми погрузился в чернильное море и принялся барахтаться, то и дело останавливаясь, чтобы расшифровать собственные каракули.