Маленькие огоньки (ЛП)

        — Доброе утро, Кэтрин, — поприветствовала меня миссис Мэйсон. Она что-то печатала на компьютере, когда я вошла в кабинет. Она заметила, что я молчу, и посмотрела на меня. — Хм. Всё в порядке?

        Я нерешительно жевала губу, отчаянно желая поговорить с ней об Эллиоте, но он ни за что не стал бы прятаться в её кабинете весь день.

        — Утро выдалось сумбурным. Завтрак подгорел. Пришлось готовить всё заново.

        — Тебя что-то отвлекло?

        — Дело не во мне. Это мамочка. Она… опять в унынии.

        Я провела почти четыре недели в крошечном кабинете рядом с миссис Мэйсон и избегать общения с ней было невозможно. По прошествии первой недели она начала что-то подозревать, так что мне пришлось разговаривать с ней хоть иногда, чтобы она не переживала.

        — Что-нибудь случилось или…

        — Да нет. Временами она грустит. Чем ближе к окончанию школы, тем хуже становится.

        — Ты уже подала заявку на учёбу в какой-нибудь колледж? Время ещё есть.

        Я помотала головой, сразу же отогнав эту мысль.

        — Ты с лёгкостью можешь получить стипендию, Кэтрин. Я могу тебе помочь.

        — Мы это уже обсуждали. Вы же знаете, что я не могу её оставить.

        — Почему? Множество подростков уезжает учиться в колледж, пока их родители управляют семейным бизнесом. Ты можешь вернуться домой, обогащённая новыми знаниями и сотворить чудо с «Джунипер». Ты не задумывалась о курсах управления гостиничным хозяйством?

        Я издала смешок.

        — Тебе смешно? — улыбнулась миссис Мэйсон.

        — Это невозможно.

        — Кэтрин, ты хочешь сказать, что не можешь поступить в колледж из-за того, что твоя мать не способна о себе позаботиться в твоё отсутствие? Означает ли это, что ты осуществляешь за ней уход?

        — Иногда больше, чем обычно.

        — Кэтрин, — сказала миссис Мэйсон, сложив руки за табличкой со своим именем. Она наклонилась вперёд, её глаза переполняли грусть и отчаяние. — Прошу, пожалуйста, позволь мне помочь тебе. Что у вас там происходит?

        Я нахмурилась и повернулась к ней спиной, открыв учебник по испанскому.

        Миссис Мэйсон вздохнула и тишину комнаты заполнил ритмичный стук клавиатуры.

Грифель моего карандаша номер два скрипел по бумаге, внося разнообразии в стук клавиш. Сидеть с миссис Мэйсон в тишине стало привычным для меня делом – я даже начала ощущать безмятежность. Здесь не было ничего, кроме занятий. С этим я могла справиться.

Незадолго до обеденного перерыва жалюзи на стеклянной стене офиса миссис Мэйсон дёрнулись. Снаружи раздавались крики и шум потасовки. Миссис Мэйсон выглянула из кабинета,  а затем резко открыла жалюзи.

Тренер Пекхам стоял на пороге офиса администрации, держа за руки Эллиота и второго ученика, которого я не узнала, поскольку оба его глаза так заплыли, что почти не открывались.

Миссис Мэйсон выскочила из кабинета, и я последовала за ней.

        — Этот вот, — тренер Пекхам толкнул вперёд паренька, — начал потасовку. А вот этот, — продолжил он, толкнув Эллиота вперёд, — её закончил.

        — Кто это? — спросила миссис Розальски, торопясь к нему с пакетом льда. Она помогла парню сесть, прижав два пакета со льдом к его глазам.

        — Не один из моих… в кои-то веки, — сказал тренер Пекхам. — Оуэн Роу.

        Я в ужасе прикрыла рот рукой.

        Миссис Розальски посмотрела на нас.

        — Я вызову медсестру. Бьюсь об заклад, у него сломан нос.

        Миссис Мэйсон опустила голову.

        — Директор Огустин и заместитель директора Шарп сейчас на административном совещании. Эллиот, проследуй за мной в кабинет директора Огустин, будь добр. Кэтрин, вернись на своё место.

        Я кивнула. Когда Эллиот прошёл мимо меня, целый и невредимый, я заметила пристыженное выражение на его лице. Его левая рука слегка опухла. Интересно, сколько раз эти костяшки успели встретиться с лицом Оуэна, прежде чем Эллиота остановили? Сколько сдерживаемой ярости скрывалось в этих ударах, которые проделывали дыры в дверях?

        Я подошла к Оуэну и уселась рядом с ним, помогая ему держать пакет со льдом у левого глаза.

        — Хей, — поздоровалась я.

        — Кэтрин?

        — Это я, — ответила я, убрав руку, когда он отшатнулся от меня. — Я просто пытаюсь помочь, — сказала я.

        — Даже несмотря на то, что я ослеп из-за твоего парня?

        — Ты не ослеп. Отёк спадёт, — заверила я его. Я не была уверена, хочу ли знать ответ, но задала вопрос. — Что произошло?

        — Как будто тебе есть до этого дело, — сказал он, отклоняясь от меня подальше.

        — Есть. Мне есть до этого дело. Я понимаю, мы… мы отдалились друг от друга.

        — Отдалились? Скорее мы с Минкой перестали для тебя существовать. Что мы тебе сделали, Кэтрин?

        — Ничего. Вы ничего не сделали.

        Он повернул лицо ко мне, стараясь разглядеть выражение моего лица.

        — Никто не бросает друзей ни с того ни с сего… особенно тех, с кем дружишь почти всю жизнь.

        — Мой отец умер, — вздохнула я.

        — Нам это известно. Мы пытались быть рядом.

        — Это не то, что мне было нужно.

        — Тогда почему ты нам не сказала этого? Зачем ты заставила Минку чувствовать себя никчёмной? Зачем заставила меня чувствовать себя отбросами, от которых избавились? Я понимаю, что тебе было больно. Ты могла просто сказать нам, что тебе нужно время.

        Я кивнула, опустив голову.

        — Ты прав. Именно так мне и следовало поступить.