Маленькие птичьи сердца

– Я была очень капризна в еде, – ответила я, как будто на сегодняшний момент с моими капризами было покончено. – И в нашем доме постоянно везде валялась рыба. Они ее разделывали.

При жизни моих родителей рыба лежала на газетах на всех поверхностях в нашей кухне; на каждой рыбе стоял ярлычок с именем туриста, поймавшего ее под руководством моего отца. Туристы были сплошь богатыми и процветающими городскими жителями, банкирами и врачами, и ни на минуту не сомневались в своих способностях. Собираясь на нашем крылечке, они твердили отцу, что тот хорошо устроился: мол, они, туристы, рыбачат для удовольствия, а рыбаки еще и деньги за это получают. Они говорили это с притворным смущением, мол, случайно пришли к такому философскому выводу. При этом они громко шлепали отца по спине или крепко сжимали его плечо. Уолт замирал во время этих статусных ритуалов, терпел их дружеские похлопывания и неподвижно балансировал на ногах, как на лодке в ненастье. Хлопнув рыбака по спине, богатые люди вовсе не хотели, чтобы он отвечал им тем же и дотрагивался до их безупречно чистой одежды и изнеженных офисных тел своими красными обветренными руками. Им не терпелось скорее вернуться к женам и кухаркам из гостевых домов, неся в нежных белых руках тяжелые бумажные свертки со свежепойманной рыбой.

– Значит, тебе не нравился вид рыбы? – спросила Вита и сморщила нос, точно нас прямо сейчас окружали рыбные кости.

– Но ты же любила кататься на лодке? – с улыбкой спросил Ролло. – В детстве мы с братом обожали плавать под парусом. Просто обожали.

– Я любила его лодку, – ответила я. – Она называлась «Лиомбруно». Как в сказке, – я часто рассказывала эту сказку, причем во всех подробностях, увлеченно и невзирая на наличие или отсутствие интереса у слушателей.

Долли простонала:

– О нет, нет, нет. Только не рассказывай ее сейчас.

Но она улыбалась.

– Он купил ее у Джерре, хозяина кафе на озере.

Любой, кто брался угадать национальность Джерре, встречался с яростным отпором: нет, я не итальянец, нет! Я сицилиец! Си-си-ли-ано! К счастью, отец любопытством не отличался и, полагаю, даже не поинтересовался происхождением хозяина лодки, когда пришел покупать «Лиомбруно». Поэтому Джерре не рассердился, они с Уолтом поладили, и он поведал ему историю названия лодки.

– Расскажи сказку, – попросила Вита и незаметно толкнула Долли локтем; та захихикала, закрыв лицо ладонями. – Да ладно тебе, Долли, это нечестно, мы же ее не слышали!

Меня не нужно было просить дважды.

– В сказке «Лиомбруно» рассказывается о старом рыбаке; тот был беден, потому что не мог больше ловить рыбу. Однажды из озера вышел Злой Дух и сказал, что будет каждый день наполнять его сети рыбой, но взамен попросил отдать ему следующего ребенка, который родится у рыбака. Рыбак знал, что его старая жена больше не может иметь детей, и согласился отдать ребенка взамен на рыбу. Но через год жена рыбака внезапно родила Лиомбруно, и, когда тот подрос, ему пришлось вернуться к озеру, где его ждал Злой Дух.

– Вы даже не представляете, сколько раз я слышала эту сказку, – смеясь, сказала Долли.

– Потрясающая сказка, – заверил меня Ролло.

Мои родители надолго запомнили длинный рыболовный сезон тысяча девятьсот сорок восьмого года, когда улов был настолько мал, что они уже были готовы продать «Лиомбруно» Злому Духу. Но в конце концов сети опять стали наполняться ежечасно, словно невидимые руки гнали в них рыбу, а потом, в январе следующего года, неожиданно родилась малышка Долорес. Матери тогда было далеко за сорок, она думала, что уже пережила менопаузу и не верила, что вообще могла забеременеть.

Сказка о несчастном Лиомбруно часто звучала у нас дома; отец любил рассказывать ее, когда укладывал нас спать. Моей сестре вскоре это надоело, но я готова была слушать ее снова и снова. Чтобы удовлетворить мой интерес к сицилийским легендам, Уолт взял в библиотеке книжку с народными сказками Южной Италии. Книга была в идеальном состоянии, на формуляре не стояло ни одного штампа, а потом отец соврал в библиотеке, что мы ее потеряли. Другие книжки меня не интересовали, я читала только эту и перечитывала ее много раз, обращаясь к ней, когда нуждалась в утешении, и обращаюсь до сих пор.

Мы доели десерт, Долли убрала со стола, а Вита приготовила кофе, громыхая чашками на подносе и продолжая непрерывно разговаривать с нами через открытую дверь. Мы с Ролло переглянулись и улыбнулись друг другу, слушая ее болтовню. Я поражалась тому, как легко лилась ее речь; она не нуждалась ни в поощрении, ни в реакциях собеседника. Сейчас она рассказывала о свадьбе, где они с Ролло побывали весной.