Маленькие птичьи сердца

В следующий вторник я пришла домой и обнаружила Виту и Долли за кухонным столом. Те сидели тихо и, ссутулившись, грели в руках чашки с кофе, как будто сильно замерзли. На них были джинсы свободной мешковатой посадки, которые они носили с поясами, затянутыми туго, как корсеты у актрис из исторических фильмов. На Долли был темно-синий шелковый жакет, которого я раньше не видела, с аппликацией из бабочек и цветов и множеством маленьких нашивок. Обычно она не носила такие пестрые вещи. На Вите был похожий жакет, только красный. Когда я вошла, они взглянули на меня с одинаковыми улыбками, но не бросились здороваться, как обычно, с поцелуями и восторженными криками.

– Привет, – сказала я. – Как дела? Хорошо съездили?

Они переглянулись, точно решая, кто будет отвечать. Долли медленно отпила кофе, а Вита заговорила.

– Хорошо. Мы отлично съездили. Долли познакомилась с нашими друзьями, – она задумчиво посмотрела на меня. – И у нас возникли идеи для нашего нового дома.

– Какие идеи? – спросила я. – Чем вы занимались?

Вита встала и нетерпеливо всплеснула руками.

– Ходили по магазинам тканей, выбирали обои, ну, знаешь, – она наклонилась к Долли и по-хозяйски поцеловала ее в лоб; потом похлопала меня по плечу и пошла к выходу. – Пойду вздремну. Увидимся в пятницу, Сандей.

Я села напротив Долли на стул, где до этого сидела Вита, но не заговорила, пока не услышала, как за Витой захлопнулась дверь.

– Где ты ночевала? Кто с тобой был? – спросила я Долли.

– Они купили новый дом, и Ролс поехал туда. Мы с Витой остановились в отеле. Могли бы поехать с Ролсом, но Ви не хотела, пока там все не готово. Это таунхаус, но там пока даже ванной нет. Но дом шикарный! Точнее, будет, когда мы его отремонтируем, – я уже не удивилась, услышав это «мы».

Долли нюхала кофе, точно в его запахе содержались особые вещества, которые нужно было вдохнуть, чтобы наконец проснуться. Я открыла шкаф, нашла пачку шоколадного печенья и протянула ей через стол. Это было тонкое печенье, завернутое в золотую фольгу: Ролло привез его в подарок из одной из поездок в Европу, и теперь оно блистало рядом с другими, обычными продуктами в нашем кухонном шкафу. – Поешь сладкого, Долли. Поможет проснуться. Расскажи про отель.

Дочь без интереса потеребила блестящую обертку.

– Ролс мне кое-что сказал. Он тревожится за Ви, пока та в Лондоне. Хочет, чтобы я была рядом. Накануне переезда у нее случилось что-то вроде нервного срыва, – понизив голос, продолжала она, точно боялась, что Ролло и Вита могли прятаться где-то в доме и подслушивать. – Ее лучшая подруга родила, и это вызвало у Ви неадекватную реакцию.

– И в чем это выражалось? – спросила я.

– Она взяла ребенка и пошла с ним гулять.

– И что такого?

– Мам, она зашла к ним в сад и забрала эту девочку, прямо с коляской. Не спросила маму, Аннабел, ничего ей не сказала, и ее не было больше часа, – Долли восторженно пересказывала взрослую драму, и голос ее на миг вновь стал прежним, почти детским; в кои-то веки из него исчезло преклонение перед Витой. Расширив глаза, она продолжала: – А когда она вернулась, Аннабел вызвала полицию. Был настоящий скандал. Поэтому Ролсу пришлось продать дом, – тут она спохватилась, вспомнила о верности своей подруге, и выражение ее лица изменилось. Она заговорила так, как могла бы говорить о себе сама Вита: – Бедняжка Вита. Люди совершенно не умеют прощать.

– Ты считаешь, ничего страшного, что она взяла ребенка?

Она замолчала.

– Ребенок не пострадал, – наконец ответила она.

– Но мать девочки не знала, где она. Если бы тебя забрали, когда ты была маленькой, Долли, даже на минуту, я бы… – я не договорила, не желая объяснять, что бы почувствовала, случись со мной такое горе даже на минуту или час. – Представляю, как испугалась семья девочки. Для них это был кошмар, – Долли пожала плечами; мой тон ей явно не понравился. Я медленно и ободряюще похлопала ее по руке. – Но нас же там не было. Мы не можем знать, что произошло на самом деле, – ее лицо стало отстраненным, и я поняла, что тема закрыта. – Что вы делали в выходные? Расскажи про отель.

Она по-прежнему молчала, и в конце концов я не выдержала и подняла бровь. Она посмотрела в сторону, словно вспоминала, как прошли выходные, и решала, как лучше описать отель, где они останавливались. Но, видимо, решила не вдаваться в подробности и отвечала:

– Ну, это… дорогой отель в Лондоне. Что еще сказать. Как в кино, мамочка, – она говорила ласково, как с любящей младшей сестрой. – А можно я посплю?

Я взяла поднос, поставила на него стакан молока, положила печенье. Она смотрела, как я споласкиваю ее чашку, готовлю поднос, потом кивнула и взяла его у меня. Направилась к двери и вдруг остановилась.

– Бабушка с дедушкой ждут меня на ужин. Можешь позвонить на ферму и сказать, что я… – она раздумывала, что сказать: – …что я плохо себя чувствую?

Я кивнула и бесстыдно порадовалась, что помогаю Долли отменить ужин на ферме и в кои-то веки участвую в обмане. Обычно все было наоборот – мне казалось, что у них с Банни и Ричардом от меня секреты.