Маленькие птичьи сердца

Долли аккуратно заколола свои серебристые волосы. Жирно подвела глаза черным карандашом, продлив стрелки за веко; теперь ее взгляд казался настороженным. В прошлом году у нас в саду поселился лис: залез в нору под сараем, которая была там давно и пустовала много лет. Мы решили, что лис ранен: он был очень худой и двигался неуклюже. Вылезал только в темноте и иногда крался по саду, низко опустив голову и втянув ее в плечи, как преступник, готовый в любой момент пуститься в бегство. Но в последний раз, когда мы его видели – а было это через несколько месяцев после первого его появления, – шерстка у него уже блестела, а кости не проступали под кожей. Сейчас, глядя на дочь и ее настороженный взгляд, я поняла, что лис, возможно, не был ранен; просто он был еще очень юн и под нашим взором постепенно повзрослел и стал собой. Тогда я порадовалась, что всю зиму каждый вечер выносила в угол сада тарелку с собачьим кормом, вымоченным в молоке.

– Ты точно хочешь ехать в Лондон, Долли? – спросила я, коротко обернувшись и взглянув на нее. Я стояла у столешницы и намазывала маслом тост. – Выглядишь усталой. Могла бы остаться со мной, – заметила я, будто она сама этого не знала.

Я протянула ей тост. Она вернула его мне.

– Крампет, мама.

Крампетами она называла тосты с двойным слоем масла – первый слой полностью таял и пропитывал горячий хлеб; второй ложился рельефными желтыми полосками.

Я намазала второй слой масла, а она тем временем молча встала и легонько уткнулась подбородком мне в плечо. Положила ладонь мне на голову и погладила мои волосы, такие же, как у нее, но менее густые. Думала ли она об этом единственном нашем сходстве, ведь волосы у нас были одинаковые, хотя в остальном мы совсем не похожи?

– Ну допустим, останусь я дома, мамочка, и чем мы займемся? – наконец произнесла она ободряющим и немного мечтательным тоном, каким в детстве просила меня рассказать ей сказку.

– А ты чем хотела бы заняться? Что захочешь, то и будем делать, – ответила я.

Она поставила тарелку с тостами и достала контейнер со вчерашним ужином:

– Картофельное пюре? Это на ужин?

– Да. И там одна картошка, но это не пюре, а, скорее, овощной суп, – поправила я ее.

– С белым хлебом?

– Да, – ответила я. – А на десерт ванильный заварной крем. И еще могу сделать сыр с крекерами.

Она тихонько рассмеялась себе под нос. Я почувствовала, как она напряглась и отстранилась, затем выпрямилась и встряхнулась, словно отгоняя насекомое.

– Мне тебя здесь не хватает, – проговорила я.

Она пристально посмотрела на меня и улыбнулась.

– Я вернусь во вторник. Посмотрим наш сериал, – сказала она. – Только я и ты.

Последнюю фразу она произнесла сурово и указала на меня, словно это я регулярно приглашала к нам разных людей по вечерам, а ей эта моя привычка не нравилась.

– Хорошо, Долли. Будет здорово, – проговорила я.

– Ну, я пойду работать.

Она вышла из кухни, и я услышала, как за ней тихо закрылась входная дверь. Как всегда, услышав, что дверь закрылась, я подошла к эркерному окну в гостиной. Оттуда можно было незаметно наблюдать, как они втроем садились во вторую машину Ролло, такую же дурацкую, как и первая.

Ролло распахнул дверцу широким и почтительным жестом, словно извиняясь перед супругой, которой уделял мало внимания. Моя дочь никак не реагировала на любезности; жизнь приучила ее, что это обычное дело, и любезность Ролло ничем не отличалась от прочих. Она села на свое место элегантно и царственно; она держалась так со всеми – со своей бабушкой, со мной, с каждым, кто ей что-то предлагал. А ей, красавице и всеобщей любимице, постоянно что-то предлагали.

Иви – водная душа

Каждый год в августе бабушка и дедушка Долли устраивали вечеринку в саду своего большого фермерского дома. Каждый год вечеринка посвящалась разным темам, чаще всего – какому-то событию или достижению одного из членов клана. К примеру, в год, когда Король женился второй раз, шатер украсили белыми цветами и фотографиями новобрачных в праздничный день. Когда родилась Долли, вечеринку оформили в розовых тонах, а на каждом столике стояла карточка с объявлением о рождении ребенка. Тем летом отмечали сдачу экзаменов Долли; повсюду были розовые шарики и блестящие серебряные растяжки с надписью «Поздравляем!»