Маленькие женщины

Тед мгновенно нырнул за диванные подушки и сидел там, так что была видна только пара алых ушей, пока Роб в нескольких словах рассказал маленькую историю, правдиво, но так осторожно выбирая слова, как только мог, и поспешив добавить утешительные заверения, что у Дона не было бешенства, что рана почти зажила и что никаких опасных последствий и быть не могло.

Но миссис Джо так побледнела, что ему пришлось обнять ее, а отец отвернулся и отошел, восклицая: «Ach Himmel!»[218] голосом, в котором звучали и боль, и чувство облегчения, и благодарность, так что Тед натянул еще одну подушку на голову, чтобы не слышать этих звуков. Они все пришли в себя в следующую минуту, но такие новости всегда оказываются потрясением, даже если опасность миновала, и миссис Джо крепко обнимала своего мальчика, пока отец – руки и голос его дрожали – не подошел и не сказал:

– Характер мужчины проверяется тогда, когда его жизни угрожает опасность, и ты с честью вышел из этого испытания, но я еще не готов расстаться с моим славным мальчиком. Слава богу, он с нами и в безопасности!

Сдавленный звук, нечто среднее между задушенным всхлипом и стоном, донесся из глубин дивана и длинные, извивающиеся ноги Теда так явно выразили отчаяние, что мать смягчилась и принялась рыться в подушках, пока не нашла всклокоченную светлую голову, которую вытащила и пригладила, восклицая с неудержимым смехом, хотя ее щеки все еще были мокрыми от слез:

– Приди и получи прощение, жалкий грешник! Я знаю, ты достаточно выстрадал, и не скажу ни слова упрека. Только если бы с Робом случилось худшее, ты сделал бы меня еще более несчастной, чем ты сам. Ох, Тедди, Тедди, постарайся избавиться от этого твоего упрямства, прежде чем окажется слишком поздно!

– Ох, мама, я стараюсь! Я никогда не забуду всего, что произошло. Я надеюсь, этот случай меня исправил, а если нет, то, боюсь, меня не стоит и спасать, – отвечал Тед, не находя другого способа выразить свое глубокое раскаяние, кроме как дернуть себя за волосы.

– Тебя стоит спасать, мой дорогой! У меня было такое же чувство в пятнадцать, когда Эми чуть не утонула, и мама помогла мне, как теперь помогу тебе я. Приходи ко мне, Тедди, когда злой дух завладеет тобой, и вместе мы прогоним его. Ах, много раз сражалась я с этим Аполлионом и часто терпела поражение, но не всегда. Укройся за моим щитом, и мы будем бороться, пока не победим.

С минуту никто не говорил, пока Тед и его мать смеялись и плакали, вытирая слезы одним носовым платком, а Роб, которого обнимал одной рукой отец, стоял и чувствовал себя совершенно счастливым оттого, что все рассказано и все прощено, хотя никогда не будет забыто, ибо такой жизненный опыт приносит человеку пользу и еще крепче связывает любящие сердца.

Вскоре Тед встал, выпрямился и, подойдя к отцу, сказал решительно и смиренно:

– Меня нужно наказать. Пожалуйста, сделай это, но сначала скажи, что прощаешь меня, как и Роб.

– Всегда, mein Sohn[219], прощаю, до семижды семидесяти раз[220], если надо, иначе я не стою того имени, которым ты называешь меня. Ты уже подвергся наказанию; я не могу наказать тебя сильнее. Пусть оно принесет плоды. И оно их принесет, если тебе помогут мама и Отец наш Небесный. В моем сердце есть место для обоих моих мальчиков, всегда!

И добрый профессор, истинный немец, раскрыл объятия своим мальчикам, не стыдясь проявления в жестах и словах отцовских чувств, которые американец сжато выразил бы кратким «порядок!» или небрежным похлопыванием по плечу.

Миссис Джо, как романтическая душа, упивалась этим зрелищем, а потом они побеседовали все вместе, высказывая свободно все, что было на душе у каждого, и находя большое утешение в признаниях, которые сами изливаются из сердца, когда любви не мешает страх. Было решено, что они не скажут ничего никому, кроме Нэн, которую следовало поблагодарить и наградить за ее мужество, благоразумие и верность.

– Я всегда считала, что у девочки все задатки прекрасной женщины, и этот случай доказывает мою правоту. Никакой паники, визга, обмороков и суеты, но спокойный здравый смысл и энергичные, умелые действия. Дорогая наша девочка, что могу я подарить ей или сделать для нее, чтобы выразить мою благодарность? – воскликнула миссис Джо с чувством.

– Заставить Тома уехать и дать ей покой, – предложил Тед, уже почти пришедший в себя, хотя дымка печали все еще лежала на его природной веселости.

– Да, мама, сделай это! Он надоедает ей хуже комара. Она запретила ему приезжать в Пламфильд, пока она гостит здесь, и отправила его в поездку на велосипедах с Деми. Мне нравится старина Том, но в том, что касается Нэн, он сущий олух, – улыбнулся Роб, уходя, чтобы помочь отцу разобрать накопившуюся за время отпуска почту.