Маленькие женщины

Роб отвечал на кипы сочувственных писем, которые свидетельствовали о том, как много было у них друзей, а содержавшиеся в них похвалы погибшему полностью соответствовали действительности, о том, что Эмиль – герой и праведник. Старшие переносили все спокойно, научившись покорности в суровой школе жизни, но младшие не могли смириться: одни продолжали надеяться вопреки всему и держались мужественно, другие сразу впали в отчаяние, а маленькая Джози, любимая кузина и подружка Эмиля, была так несчастна, что не могла утешиться ничем. Напрасно Нэн прописывала ей укрепляющие средства; слова ободрения, которые произносила Дейзи, проходили мимо ее ушей; все попытки Бесс развлечь ее потерпели полную неудачу. Ей хотелось лишь плакать в объятиях матери и говорить о кораблекрушении, которое она видела даже во сне, и миссис Мег все больше тревожилась за нее, когда неожиданно от мисс Камерон пришла ласковая записка. В ней Джози был дан совет мужественно встретить эту первую в ее жизни реальную трагедию и следовать примеру полных самопожертвования героинь, которых она так любила играть. Записка принесла пользу, и Джози сделала над собой усилие, в чем ей очень помогли Тедди и Окту. На Теда произвело глубокое впечатление то, что так неожиданно померк их веселый светлячок, света и радости которого, когда они исчезли, стало не хватать всем. Он старался каждый день выманивать ее из дома, чтобы она совершала вместе с ним дальние поездки в санях, запряженных черной лошадкой. Окту потряхивала своими серебристыми бубенцами, которые вызванивали такую веселую музыку, что Джози не могла не слушать ее, а сани мчались по заснеженным дорогам с такой скоростью, что кровь начинала быстрее бежать в жилах, и девочка возвращалась домой, чувствуя себя сильнее и спокойнее благодаря солнечному свету, свежему воздуху и дружескому обществу – трем утешителям, которым юные страдальцы редко могут противиться.

Так как в это время Эмиль, целый и невредимый, уже помогал ухаживать за капитаном Харди на борту «Урании», все душевные муки домашних могли бы показаться напрасными, но это было не так. Общее горе еще теснее связало множество сердец, научило одни из них терпению, другие состраданию, третьи сожалению о проступках, лежащих тяжким грузом на совести, когда тот, против которого согрешили, ушел навсегда, и все они получили серьезный урок: надо быть готовым, когда бы ни прозвучало властное Повеление. На долгие недели Пламфильд погрузился в тишину, и на лицах студентов колледжа была та же печаль, что и на лицах всех членов семьи. Духовная музыка доносилась с Парнаса, чтобы утешить всех, кто слышал ее. Голубятня была завалена подарками для маленькой плакальщицы. Флаг Эмиля висел, приспущенный, на крыше, где он в последний раз сидел с миссис Джо.

Так печально проходили недели, пока совершенно неожиданно, словно с небес, пришло радостное известие: «Все спасены, письма отправлены». Тогда взмыл к небу флаг, зазвенели колокола колледжа, прозвучал выстрел давно молчавшей пушки Тедди, и хор ликующих голосов кричал: «Слава Богу!» – а счастливые люди бродили вокруг, смеясь, плача и в восторге обнимая друг друга. Спустя некоторое время пришли долгожданные письма, в которых была рассказана вся история кораблекрушения: коротко Эмилем, подробно и выразительно миссис Харди, с благодарностью капитаном, а Мэри добавила несколько нежных слов, которые проникли прямо в сердце каждого и казались самыми приятными из всех. Не было еще писем, которые бы так читали, передавали из рук в руки, которыми бы так восхищались и над которыми бы так плакали, как над этими. Миссис Джо носила эти письма в кармане, когда мистер Баэр не держал их в своем, и оба смотрели на них, когда читали молитву перед сном. Снова можно было слышать, как профессор напевает, точно большой шмель, когда идет на лекции, а со лба мамы Баэр исчезли все морщинки, пока она много раз рассказывала эту невымышленную историю в письмах встревоженным друзьям, отложив на время собственные романы. Теперь в Пламфильд шел поток поздравительных посланий, и повсюду были сияющие лица. Роб изумил родителей, написав удивительно хорошее для юноши его возраста стихотворение, а Деми положил его на музыку, чтобы можно было спеть приветственную песню, когда молодой моряк вернется домой. Тедди буквально стоял на голове и носился по окрестностям на Окту, как второй Пол Ривир[249], но только нес он добрые вести. А лучше всего было то, что маленькая Джози подняла головку, словно подснежник, и снова начала расти и цвести, становясь все спокойней. Тень пережитого горя смягчила ее прежнюю буйную живость и свидетельствовала, что Джози выучила трудный урок, пытаясь сыграть как можно лучше свою роль на сцене реальной жизни, где на каждого приходится его эпизод великой всемирной драмы.