Маленькие женщины

– Я вспомнил, какой отличной шуткой вы все считали неожиданную женитьбу дяди Лори, и подумал, что будет неплохо сделать вам еще один такой славный маленький сюрприз, – засмеялся Эмиль. – Я пока не ухожу в плавание, и мне показалось, что будет лучше всего воспользоваться попутным ветром и последовать в виде конвоя судов за старшим братом. Мы надеялись добраться сюда вчера вечером, но не сумели. Что ж, мы здесь хотя бы под конец праздника.

– Ах, сыновья мои, я не могу справиться с волнением, когда я вижу вас обоих такими счастливыми и снова в старом доме. У меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность, и я только могу просить дорогого Gott in Himmel[285] благословить и хранить вас всех, – воскликнул профессор Баэр, стараясь обнять всех четверых сразу; слезы катились у него щекам, и ему не хватало английских слов.

Смех и слезы помогли счастливой семье дать выход переполнявшим сердца чувствам, затем, разумеется, все заговорили: Франц и Людмила по-немецки с дядей, Эмиль и Мэри с тетушками, вокруг которых вскоре собралась молодежь, требуя подробного рассказа о кораблекрушении, спасении и возвращении домой. Поведанная им история очень отличалась от того, что было изложено в письмах, и, слушая выразительные слова Эмиля и нежный голос Мэри – она иногда добавляла какую-нибудь подробность, говорившую о его мужестве, терпении и самопожертвовании, которых сам он так легко касался в своем повествовании, – все чувствовали, какое это значительное и трогательное событие: видеть и слышать этих двух счастливых людей, рассказывающих о смертельной опасности и спасении.

– И теперь мне всякий раз, когда я слышу стук дождевых капель, хочется помолиться, а что касается женщин, то я хотел бы снять шляпу перед всеми до одной. У них больше мужества, чем у любого мужчины, какого мне доводилось видеть, – сказал Эмиль с необычной серьезностью, которая так же шла ему, как и недавно появившаяся в его манерах мягкость.

– Если женщины мужественны, то некоторые мужчины так же заботливы и готовы на самопожертвование, как женщины. Я знаю одного мужчину, который, хотя сам голодал, ночью тайком сунул свою долю морских сухарей в карман девушке и часами сидел, укачивая в объятиях раненого, чтобы тот смог хоть ненадолго уснуть. Нет, любимый, я расскажу все, и ты должен позволить мне сделать это! – воскликнула Мэри, держа в обеих руках руку мужа, которую он положил ей на уста, чтобы не продолжала.

– Я всего лишь выполнял свой долг. Если бы ураган продолжился еще много дней и ночей, я, возможно, стал бы таким же, как несчастные Барри и боцман. Какая это была жуткая ночь! – И Эмиль содрогнулся, вспоминая ее.

– Не думай об этом, дорогой. Расскажи лучше о счастливых днях на «Урании», когда папа начал поправляться и мы все были в безопасности и на пути домой, – сказала Мэри. Ее доверчивый взгляд и ласковое прикосновение, казалось, отогнали мрак и привели на память светлую сторону ужасного испытания.

Эмиль сразу улыбнулся и, обняв свою «дорогую девочку», по-матросски весело изложил счастливый конец истории.

– А до чего славно провели мы время в Гамбурге! Дядя Герман старался сделать все что только можно для капитана, и, пока наша мама ухаживала за ним, Мэри заботилась обо мне. Мне и самому пришлось встать в док на ремонт: глаза у меня пострадали сначала от огня, а потом, когда мы искали парус на горизонте и вдобавок почти не спали, их застлала дымка похуже лондонского тумана. Но Мэри была лоцманом и, как видите, отлично провела меня прямо в порт. Только я не смог с ней расстаться после этого, так что она вошла ко мне на борт первым помощником, и я теперь держу курс прямо к славе.

– Тише! Это глупо, дорогой, – шепнула Мэри, пытаясь в свою очередь остановить его, застенчивая, как все англичанки, когда речь заходит о любви. Но он взял нежную ручку в свои и, гордо взглянув на украшавшее ее колечко, продолжил с видом адмирала на флагманском судне:

– Капитан предложил подождать немного, но я сказал ему, что нам вряд ли доведется увидеть погоду хуже той, в какую мы выстояли вместе, и если мы еще не знаем друг друга после такого года, как этот, то не узнаем никогда. Я был уверен, что не заработаю своего жалования, если эта ручка не ляжет на мой штурвал, так что настоял на своем, и моя храбрая маленькая женщина ушла вместе со мной в наше долгое плавание. Благослови ее Господь!

– Ты действительно поплывешь с ним? – спросила Дейзи, восхищаясь храбростью Мэри, но почти отпрянув с ужасом, словно кошка от воды.

– Я не боюсь, – отвечала верная Мэри с улыбкой. – Я испытала моего капитана и в хорошую погоду, и в бурю, и, если ему предстоит когда-нибудь снова потерпеть крушение, я предпочла бы оказаться в этот час рядом с ним, чем ждать на берегу.