Маленькие женщины

Но удовлетворить Теда было труднее. Необычная молчаливость старшего друга доводила его до отчаяния. Мать предупреждала, что нельзя тревожить Дэна расспросами, пока тот не поправится, но приближающаяся разлука придала любопытному молодому человеку решимости добиться полного, ясного и удовлетворительного отчета о приключениях, которые, насколько он мог судить по случайным словам, вырвавшимся у Дэна в бреду, были очень интересными. Так что однажды, когда никого не было поблизости, мастер Тед вызвался развлечь больного и приступил к делу так:

– Слушай, старик, если ты не хочешь, чтобы я тебе читал вслух, придется тебе самому разговориться. Расскажи мне все о Канзасе, фермах и вообще о тех краях. О Монтане я уже слышал от тебя, но ты, похоже, совсем забыл, что с тобой было до этого. Соберись-ка с мыслями, и давай вспомним, – начал он так неожиданно, что весьма успешно сумел вывести Дэна из глубокого раздумья.

– Нет, я ничего не забыл, но это никому не интересно, кроме меня. Я ферм никаких не видел… бросил эту затею, – сказал он медленно.

– Почему?

– Другие дела были.

– Какие?

– Ну, щетки вот делал…

– Не смейся над человеком! Скажи правду!

– Вправду делал.

– Зачем?

– Чтобы держаться подальше от греха, прежде всего.

– Ну, чуднее этого ничего не слыхал… ты много чудного сделал на своем веку… но это самое чудное, – воскликнул Тед, ошеломленный и разочарованный таким открытием. Но он не собирался сдаваться и снова приступил к допросу.

– А от какого греха, Дэн?

– Не твое дело. Мальчики не должны задавать лишних вопросов.

– Но я хочу знать! Ужасно хочу, потому что я твой друг и страшно тебя люблю. Всегда любил. Ну, расскажи мне все подробно! Я люблю всякие проделки. Обещаю, что буду молчать как рыба, если ты не хочешь, чтобы другие об этом узнали.

– Обещаешь молчать? – Дэн смотрел на него, думая о том, как изменилось бы мальчишеское лицо, если бы неожиданно прозвучала вся правда.

– Поклянусь на сжатых кулаках, если хочешь! Я знаю, там были какие-то приключения, и ужасно хочу услышать подробности.

– Любопытный ты, как девчонка. Даже хуже, чем некоторые девчонки… Джози и… и Бесс ни разу ни одного вопроса не задали.

– Так их не интересуют драки и все такое. Они любят только про шахты, про героев и прочее в том же духе. И я тоже про это люблю и ужасно горжусь тобой, но вижу по твоим глазам, что было что-то еще до этого, так что я твердо решил выяснить, кто такие Блэр и Мейсон и кто кого ударил, а кто убежал, ну и все остальное.

– Что! – воскликнул Дэн таким тоном, что Тед подпрыгнул.

– Ну, ты, бывало, бормотал про них во сне, и дядя Лори все удивлялся. Да и я тоже. Ну да ладно… если не можешь или не хочешь вспомнить…

– Что еще я говорил? Странно, какую чушь несет человек, когда впадет в беспамятство.

– Это все, что я слышал, но мне твои слова показались интересными. Я упомянул о них просто так… Подумал, может, это немного освежит твою память, – сказал Тедди вежливо, взглянув на помрачневшее лицо Дэна.

Услышав такой ответ, Дэн перестал хмуриться и, посмотрев на мальчика, вертевшегося от нетерпения на стуле, решил развлечь его игрой в «недоразумения»[306], чтобы, частично открыв правду, умерить его любопытство и тем прекратить неприятные для себя расспросы.

– Дай подумать… Блэр – это паренек, с которым я познакомился в поезде, а Мейсон – бедный малый, который был в… ну, в чем-то вроде госпиталя, где я случайно оказался. Блэр сбежал к своим братьям, и я думаю, можно сказать, что Мейсон получил удар, так как он там и умер. Ты удовлетворен?

– Нет. Почему Блэр убежал? И кто ударил того, другого? Я уверен там где-то была драка, разве нет?

– Была!

– Мне кажется я знаю из-за чего.

– Неужели? Давай выслушаем твою догадку. Должно быть, будет забавно, – сказал Дэн, изображая непринужденность, которой не испытывал.

Обрадованный тем, что ему позволили высказаться, Тед тут же изложил давно лелеемую мальчишескую разгадку той тайны, которая, как он чувствовал, присутствовала в недосказанных словах Дэна.

– Тебе не обязательно говорить «да», если я угадал, а ты поклялся хранить молчание. Я все узнаю по твоему лицу и никогда никому не расскажу. Теперь слушай, разве я не прав? Там на Западе случаются всякие безумные истории, и я уверен, что ты попал в одну из них. Я не говорю про ограбление почтовых поездов или Ку-клукс-клан[307] и все такое, но иногда, если надо защитить поселенцев, повесить какого-нибудь негодяя, а то и подстрелить нескольких, человеку приходится сделать что-нибудь этакое… в порядке самозащиты. Ага! Вижу, что угадал! Можешь ничего не говорить. Я все понял! Как у тебя вспыхнули глаза! И кулачище ты сразу сжал. – Тед, довольный, запрыгал на стуле.

– Продолжай, шустрый мальчишка, и не теряй след, – сказал Дэн, испытывая странное чувство удовлетворения и горячо желая, но не смея подтвердить те из догадок Теда, что были справедливы. Он мог бы, пожалуй, признаться в преступлении, но не в последовавшем наказании, ощущение позорности которого было по-прежнему сильно в его душе.